Пересмотр (СИ)

— Ну-ну! Пироги ещё не пробовали? Остынут ведь.

Малеев, словно только что вспомнил о них, с энтузиазмом поднялся, потирая руки. Девушка на секунду оторвалась от тетради.

— Я сейчас, только задачку допишу, — улыбнулась она вежливо и продолжила строчить.

Мама вздохнула и сказала Алексею с упрёком:

— Ну, в кого ты у меня такой родился? Смотри, как человек работает, а тебе лишь бы спать да есть! Ладно. Не буду вам мешать, кушайте, занимайтесь.

Она вышла, и Нику прорвало. С тихим писком она сползла под стол и лежала там, трясясь от беззвучного хохота. Алексей приблизился.

— Плохо целую, значит?! — угрожающе сказал он. — Только есть да спать?! Сейчас я тебе покажу, как умею целоваться.

Он выгреб девушку из-под стола и поднял на руки, та не сопротивлялась, тело её сотрясалось от безудержного смеха, даже слёзы текли по щекам.

— Так, что мы имеем? Налицо перманентная истерика! Требуется немедленное вмешательство. Лечить будем по методу Малеева с принудительным дыханием рот в рот.

Он прижался к её губам, целуя, и она ответила. Сперва слабо, потом более уверенно, и наконец жадно, обхватив его руками за шею, запрокинув голову, улыбаясь, с удовольствием подставляя губы, ловя его дыхание.

— Классное лечение, — прошептала она, — Вы отличный целитель, доктор Малеев. Можно к Вам записаться на постоянный курс?

— Конечно! Только теперь Вы совершенно здоровы, мадам.

— А для профилактики заболеваний?

— А вот это обязательно!

Они засмеялись и снова стали целоваться.

Уроки сделали за полчаса. И даже увлеклись этим. Не видели, как заглянул в комнату отец, удовлетворённо кивнул и пошёл сказать матери, как благотворно влияет девушка на их сына. Вдвоём учиться оказалось гораздо интереснее, чем поодиночке, и гораздо эффективнее. Решили не разделять занятия, а делать всё сообща. Собственно, и не решили даже, а как-то стихийно у них всё получилось.

— Синус от шестидесяти? — спрашивал Алексей, энергично записывая задачу в тетрадь.

— Корень из трёх на два, — подсказывала Вероника, записывая у себя.

Или, например, решая по физике:

— Закон Ома не напомнишь? — морщила носик девушка.

— Сила тока равна напряжению, делённому на сопротивление.

— Постоянно забываю, что на что делится и на что умножается, — хихикнула она.

— Тут всё просто, напряжение электроны гонит, поэтому ток ему пропорционален, а сопротивление — тормозит, поэтому на него делим.

— Круто! Мозг включается. А ещё проще можешь?

— "У" равно "ИР".

— Отлично! Так и запомним, Ирка у нас — ууууууу!

— А чем тебе Ирка-то не угодила?

— Ты меня спрашиваешь? — удивилась Вероника. — Ты Ома спроси, почему она "Ууууу!" Наверное, физику не учит.

Смех, взаимные пихания, потом снова сосредоточенность и шуршание ручек с короткими репликами.

— Всё! — сказал Малеев и отложил ручку. — Готово!

— Делов-то на две копейки, — поддержала девушка. — Слушай, а с тобой одно удовольствие уроки делать. Какая-то энергия благотворная вырабатывается. Можно, я завтра снова приду?

— Спрашиваешь! — удивился Алексей, — да я сроду так быстро уроки не делал. Конечно, приходи.

— А родители?

— Они только рады будут! Ты знаешь, по-моему, ты им очень понравилась.

— Знаю, — ответила Вероника, улыбаясь.

Алексей показал язык.

— М-м-м! Какой аппетитненький! — сказала девушка, приближаясь к молодому человеку. — Надо поцеловать.

Но вместо этого стала его щекотать, и Алексей заверещал.

— Тише ты! — шикнула она, затыкая ему рот рукой. — Родители прибегут.

— И пусть! Они меня спасут! Маньячка!

— А ты только что понял? Бедненький мальчик.

И снова они стали тонуть в объятиях друг друга, поцелуи становились всё глубже и слаще, в этот раз целоваться им никто не мешал.

Когда, наконец, дошло дело до пирогов, те уже остыли, как, собственно, и чай, но молодые люди срубали всё это с удовольствием.

— Как там твой академик? — поинтересовалась девушка.

— Сказал, что подумает, почитает специальную литературу и сделает умное заключение. В общем, в четверг обещал позвонить.

— Когда?

— Уже после этого.

— Хорошо!

Ника запустила руку ему в волосы, и Малеев ощутил, как она включает процесс созерцания. Ему показалось даже, что она замурлыкала. Её глаза широко распахнулись и Алексей ощутил, что начинает в них тонуть.

— Два дня ещё можно будет тобой наслаждаться.

— Почему два дня? — удивился молодой человек. — Всю оставшуюся жизнь я твой.

— Мой, мой, мой, — как эхо шептала нимфа, склоняясь над своим пленником. — Я тебя люблю! Боже, как я тебя люблю! Я просто умираю, как люблю тебя!

Алексей не ответил, он просто не мог, растворённый в потоках окутавшего его счастья, но девушке ответы и не требовались. Она и так всё про него знала, ощущала огромную силу его чувств, и всё в ней просто пело от радости.

— Сокровище! Сокровище моё!

Через час они прощались, стоя у дверей.

— Пока, до завтра, — сказала Вероника, улыбаясь.

— До завтра, — попрощался Алексей, и они поцеловались.

Девушка кивнула и пошла к дому.

— Постой! Может, тебя проводить?

— Не надо! Светло ещё, сама дойду.

— Брата опасаешься?

— Нет, а почему ты так решил?

— Ну, может, он у тебя ревнивый?

Вероника засмеялась.

— Он мне брат, а не муж, чего ему ревновать?