Перестань мне сниться

— А вот моя и-идеальная сес-с-тричка, — протягивает она с улыбкой на лице. — Извини, что нарушила твой сон. Ты наверняка мирно спала в теплой кроватке, а тут я.

Она демонстративно бьет себя в грудь и недовольно кривится, качает головой.

Я смотрю на висящие на стене часы. Третий час ночи. Она вообще обнаглела. Мне хочется накричать на нее, дать оплеуху, но сдерживаюсь.

— Магда, ты видела который час? Где тебя носило? Ты пробудила весь дом.

Мой тон получается более сердитым, чем я хотела. Краем глаза замечаю, как мама собирается меня остановить и отправить прочь. Она всегда так поступает. Остается в одиночестве с младшей дочерью и долго пытается ее успокоить. Иногда я подчиняюсь, иногда нет. Сегодня будет второй вариант. Мне надоело не высыпаться, шум по ночам. Мне жаль маму, стоящую в одной тоненькой ночной рубашке с выражением отчаяния на лице. Я не могу смотреть, как Патрик плачет через непутевую маму и пугается ее, когда та наклоняется над ним. Едва ли он слышал от нее ласковое слово.

Магда поднимается с пола и покачиваясь подходит ко мне. Взгляд угрюмый, косметика размазана по лицу.

— Как тебе не стыдно приходить в таком состоянии? Посмотри, на что ты похожа.

— Мне безразлично, — еле выговаривает она и делает еще шаг ближе. — Я делаю все, что хочу. И не твои дела, где я и с кем.

Меня мутит от ее дыхания, и я невольно отклоняюсь.

— Призираешь меня? — замечает мою реакцию и в глазах появляется злоба. — Ты у нас принцесса. Такие как я тебе не под стать.

Магда пододвигается почти вплотную и намеренно дышит перегаром прямо в лицо. Ее близость невыносима, ее вид ужасен.

— Мне стыдно за тебя. Хотя бы родителей пожалела, — стараюсь достучаться до совести, хотя вряд ли удастся. — Сколько они будут с тобой мучатся? Подумала бы о сыне.

Ее лицо перекашивает выразительная гримаса, словно вспомнив о чем-то очень неприятном для нее.

— Мне плевать на все. А на это маленький чертенок тем более. Он разрушил всю мою жизнь. Это из-за него я такая.

Я разочарованно качаю головой. Сейчас не с кем говорить. Она пьяна и не понимает, что говорит. Как всегда жалеет только себя и видит только свою персону.

— Ты сама во всем виновата, — выплевываю обвинение прямо ей в глаза. Пусть знает, что тоже несет ответственность за содеянное. — Тебя никто не заставлял спать с беженцем.

Я даже не замечаю, как она замахивается, хотя из нас двоих не трезвая как раз она. Возможно, потому, что спросонья, возможно, потому, что не надеялось, что она на такое способна. Раньше до этого не доходило.

Магда сильно бьет меня по лицу, я по инерции отскакиваю назад и сталкиваюсь со стеной. Щека и ухо мгновенно горят огнем. Сильная боль начинает пульсировать по всей стороне головы. Я хватаюсь за щеку и только замечаю, как она снова замахивается. На этот раз ловлю ее руку, крепко сжимаю запястье и с силой отталкиваю. Безумная ярость в глазах сестры ошеломляет меня. Никто никогда не вспоминал того беженца, из-за которого все началось. Никто не знал, весит ли он что-нибудь для Магды. И в этот момент я понимаю, что он был для нее всем. Что ее сломала не сама беременность, а его предательство. Он бросил ее, а этого она не смогла пережить.

Магда снова бросается ко мне, но мама ловит ее сзади и оттягивает подальше. Та кричит, что хочет меня убить, а я стою неподвижно и анализирую ее поведение. Переосмысливаю ее проблему и ищу ответ.

В гостиную влетает отец, возле него испуганный Патрик. Вот почему он не вышел, был с мальчиком, чтобы тот не видел пьяную мать, хотя это не впервые. Приложив усилия, они выводят Магду из комнаты, оставив меня с малышом. Щека сильно болит, нужно приложить что-то холодное, но я игнорирую эту проблему. Патрик стоит с широко раскрытыми глазами. Его маленькие ручки трясутся, а слезы вот-вот покатятся горохом. Я подбегаю, хватаю его на руки и несу в детскую.

Комната маленькая, но уютная. На стенах обои с самолетами, кроватка в виде машинки, в углу целая гора всевозможных игрушек. Все это покупали ему дедушка и бабушка. Маму мало интересует ее дитя и как она живет. Я ложу Патрика в постель. Она аккуратно заправлена, скорее всего, он спал у родителей.

— Мама пьяная, — лепечет мальчик, глядя на меня грустными глазами.

— Нет. Она просто устала.

Мне стыдно от своих слов. Очевидное не скрыть, даже ребенок все понимает. Он уже привык к такой маме. Еще сильнее злюсь на сестру.

— Пьяная, — подтверждает Патрик.

Его глаза так ясны и умны. Он кажется достаточно серьезным и взрослым. Я глажу его по светлой головке. Даже не знаю, на кого он похож. Отца его ни разу не видела, а от Магды только яркие голубые глаза.

— Она часто такая приходит, — щебечет мальчик спокойно, словно рассказывает обычную историю. — Бабушка постоянно с ней ссорится. Я слышу. Я всегда слышу. Они думают, что я сплю, а я притворяюсь.

Мне хочется его обнять, приласкать, оградить от всех бед. Я целую Патрика в лоб и накрываю одеялом.

— Давай вкладываться спать, — я не знаю, что еще ему сказать. Я чувствую себя никчемной и беспомощной.