Перестройка

Шёл лёгкий снег. Снежинки кружились в свете фар и неоновых названий. Немногочисленные прохожие сосредоточенно обтекали его на Калининском проспекте. Все куда-то спешили. Что значит куда-то? Все спешили к праздничному столу. Через три часа пробьют куранты и миллионы людей чокнутся хрустальными фужерами с шампанским. Этот праздник принято отмечать в кругу семьи. И счастливые, и неблагополучные семьи в эту ночь одинаково соберутся вместе. Так принято. А он шёл сквозь снег по Калининскому и не понимал, куда и зачем он идёт. Мысли так и не собрались в кучу, внутри была пустота. На дне пустоты зиждилось неизвестное прежде чувство, которое он не умел сформулировать. Пожалуй, больше всего это ощущение напоминало детскую обиду, неподдельную, искреннюю и сильную. Его предал самый близкий человек, и, как ни банально это звучит, жизнь потеряла смысл. Именно такие пафосные фразы лезли в голову, но именно они находили отклик в душе, которая больше ни на что не реагировала. Прежде он упивался своими обидами, приобретая взамен свободу поступков, хотелось немедленного действия – эго требовало мщения. Сейчас не хотелось ничего. Он просто потерял всё, включая собственное эго.

К сожалению, осталось тело. И оно мёрзло. Ромка подошёл к телефону-автомату и начал бездумно набирать знакомые номера. Женька был в Купавне у дяди. Они садились за стол. Конечно, он может приехать, ему все будут рады! При мысли о гостеприимном доме дяди Гены, где всегда тепло и уютно, Ромке стало совсем нехорошо и он, быстро попрощавшись, повесил трубку. Друзья отвечали, и все готовы были его принять, несмотря на то что он собирался свалиться как снег на голову за пару часов до Нового года. Это поддержало его морально, он уже не чувствовал себя маленьким и одиноким в большом городе. В итоге решил податься к Гришке, где собралась чисто мужская компания восемнадцатилетних солнцевских отморозков. Присутствовать при чужом семейном уюте казалось невыносимым. С Гришкой они вместе занимались в спортклубе МГУ, потому что его мама являлась доцентом геофака и в своё время устроила ещё совсем маленького сына в студенческую секцию, где тот прижился как сын полка. Сейчас Гришка был восемнадцатилетним студентом первого меда под центнер весом, с которым избегали встречаться на ринге и взрослые дяди. Несмотря на интеллигентское происхождение и колоссальную начитанность, дружбу Гришка, по прозвищу Доктор, предпочитал водить с самыми безбашенными разгильдяями из подмосковного Солнцева. На досуге они развлекались тем, что отлавливали по Москве длинноволосых поклонников металла и стригли их налысо бараньими ножницами. Сопротивление приветствовалось, но влекло за собой физическое воздействие. Ромка относился к Гришке и его компании свысока, как старший товарищ, потому что знал того ещё шестиклассником с доармейских времён. Тот факт, что теперь Доктор весил килограммов на пятнадцать больше и наверняка мог разделать Ромку под орех, никак не влиял на отношения старшего и младшего.

Через час он уже был на Юго-Западной в квартире, которая периодически представляла из себя блатхату, поскольку Гришкины родители-геологи подолгу зависали в тундре и прочих труднодоступных местах. Веселье было в полном разгаре. По полу катались пустые бутылки из-под водки, из магнитофона надрывался Высоцкий. Ромка понял, что сделал правильный выбор, и для начала накатил гранёный стакан водки, который ему уважительно налили. Закуски было мало. То есть из закуски были только полукилограммовые пачки пельменей «Останкинские». Их оставалось ещё полморозилки, но нужно было ждать, пока сварятся. Варили в маленькой кастрюле по одной пачке, поскольку большие кастрюли валялись в мойке уже несколько дней и покрылись зелёной слизью. Никто не хотел их мыть. Вся ванна тоже была завалена грязной посудой. Накатив стакан, Ромка первым делом распорядился начать уборку и мытьё посуды. В нём мгновенно проснулся армейский старшина. Дерзкие и наглые на улице, пацаны беспрекословно принялись наводить порядок. Как это часто случается, стае просто нужен был вожак. И неважно, что он не был самым сильным. Просто он сам знает, что вожак, и все тоже знают, что он – вожак. Потом придётся доказывать, но сейчас никто не ставит это под сомнение, потому что говорит и делает всё правильно. Они и сами чувствовали, что что-то не так, но было в лом. А пришёл человек, сказал, что надо сделать, и все начали это делать, и на душе у всех полегчало. Анархия – утомительное времяпрпровождение.