Переступить черту

Холлер кивнул и опять погрузился в свои записи. Босх понимал, что у того припасен какой-то козырь. Какой именно, прояснилось, когда судья вновь призвал адвоката продолжить допрос.

– Офицер Санчес, – сказал Холлер, – давайте вернемся к тому моменту, когда вы остановили автомобиль мистера Хеннегана. Как вы уже говорили, он притормозил на красный сигнал светофора и ждал, когда сможет безопасно поехать направо. Я корректно излагаю?

– Да, все верно.

– И при этом он не нарушил никаких правил, так?

– Да, так.

– Но если никакого нарушения не было, почему вы его остановили?

Санчес бросил взгляд в сторону прокурора, сидевшего за столом напротив Холлера. До сих пор он не вмешивался в ход допроса и лишь делал какие-то записи. По этому взгляду Босх понял, что Холлер нащупал слабое место в показаниях полицейского.

– Ваша честь, могли бы вы распорядиться, чтобы свидетель ответил на вопрос, а не смотрел на обвинителя в ожидании подсказки? – обратился к судье Холлер.

Судья Йеррид опять вынырнул из своего убежища и велел Санчесу отвечать. Полицейский захотел, чтобы Холлер повторил вопрос, и адвокат задал его снова.

– Это был канун Рождества, – сказал Санчес, – а мы в это время всегда раздаем талоны на индейку.

– Талоны на индейку? – эхом откликнулся Холлер. – Это еще что такое?

2

Босх наслаждался сценой в духе фильма «„Линкольн“ для адвоката»[1]. Холлер заставил полицейского подробно изложить все детали ареста, нащупал ахиллесову пяту оппонента и собирался, используя это, показать высший класс. Босх подумал, что прокурор не случайно сидел, будто воды в рот набрав: он понимал, что против фактов не попрешь. Все будет зависеть от того, как он сумеет аргументировать их трактовку в своей речи перед судьей.

– Так что это за талоны на индейку, офицер Санчес? – повторил вопрос Холлер.

– Ну, в южной части Эл-Эй[2] есть сеть рынков под названием «Малыш Джон», и каждый год перед Днем благодарения и Рождеством они выделяют нам бесплатные купоны, а мы раздаем их людям.

– То есть в подарок, вы хотите сказать?

– Ну да, в подарок.

– А по какому принципу вы отбираете людей, которым отдаете эти талоны на индейку?

– Мы ищем тех, кто совершает разные добрые дела, ведет себя как надо.

– В том числе соблюдает правила дорожного движения?

– Ну да.

– Значит, в данном случае вы остановили мистера Хеннегана потому, что он корректно повернул направо при красном свете?

– Да.

– Иными словами, вы задержали мистера Хеннегана за то, что он не нарушил закон?

Санчес опять посмотрел на прокурора, надеясь на подсказку, но не получил ее и попытался выпутаться самостоятельно:

– Когда его пассажир убежал, а в багажнике мы нашли деньги и наркотики, стало ясно, что он нарушает закон.

Оправдание выглядело жалко, Холлер же решительно гнул свою линию.

– Офицер Санчес, – сказал он, – прошу вас ответить как можно точнее: в тот момент, когда вы включили фары и сирену, давая мистеру Хеннегану сигнал остановиться, вы не могли упрекнуть его в нарушении каких-либо правил и законов? Это так?

– Ну да, – пробормотал Санчес.

– Скажите, пожалуйста, отчетливо, чтобы ваш ответ можно было записать.

– Да, это так, – бросил Санчес громко и раздраженно.

– Больше у меня нет вопросов, ваша честь, – объявил Холлер судье.

Йеррид поинтересовался у прокурора Райта, не хочет ли он допросить свидетеля. Райт не хотел. Факты были фактами, и никакие уточнения не могли их изменить.

Судья отпустил Санчеса и обратился к адвокату:

– Мистер Холлер, слово за вами. Вы готовы к выступлению?

Адвокат заверил, что настроен устно изложить свои доводы. Райт возразил, что лучше сделать это письменно. Судья прервал их спор, сказав, что желает выслушать аргументы защиты, а письменный их контекст, возможно, понадобится позже.

Холлер поднялся и прошел к кафедре, водворенной между столами обвинителей и защитников.

– Я буду краток, ваша честь, – начал он. – Факты говорят сами за себя предельно ясно: для задержания автомобиля моего клиента не было даже незначительного повода. Когда офицер Санчес с напарником дали мистеру Хеннегану сигнал остановиться, он не нарушал никаких правил и не совершал никаких подозрительных действий.

Холлер захватил с собой сборник правовых норм. Глядя на страницу, освещенную лампочкой, он продолжил: