Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая

Тевтонец приближался столь стремительно, что Пересвет даже не успел толком разогнать своего скакуна. Казалось, всего несколько мгновений тому назад враг был еще далеко. И вот он уже совсем близко. В лицо Пересвету ударило горячее дыхание рыцарского коня, прямо перед ним мелькнул оскал его зубов, грызущих удила. Пересвет стиснул зубы и напружинился, целя своим копьем в горло тевтонцу, как его учил гридничий Ердень. Трясясь в седле, Пересвет угодил копьем в щит тевтонца, услышав, как древко с треском переломилось от сильнейшего удара. В тот же миг острие вражеского копья со всего маху вонзилось Пересвету в правое плечо, пробив кольчугу. От сильнейшей боли у Пересвета потемнело в глазах. Он почувствовал, что какая-то чудовищная сила выдернула его из седла, как пушинку, и подняла в воздух. Ощущение полета и полнейшей беспомощности было кратким в сознании Пересвета. На зернистый февральский снег Пересвет упал уже в бесчувственном состоянии. Лежа на снегу с кровоточащей раной в плече, оглушенный падением, Пересвет не видел того, как рыцарская конница рысью двинулась на литовско-русские полки с громовым боевым кличем, как взлетели в воздух тучи стрел с обеих сторон, как навстречу крестоносцам с шумом и лязгом ринулась вся Ольгердова рать…

Глава девятая Полубратья и полусестры

Очнулся Пересвет от сильной боли. Оглядевшись, он увидел, что лежит на соломе в шатре с конусообразным сводом, а над ним склонились какие-то разговаривающие по-немецки люди в длинных теплых рубахах с засученными до локтей рукавами. Незнакомцев было трое, их руки были вымазаны в крови, как и их грубая одежда. Видя, что эти чужаки с длинными растрепанными волосами собираются снять с него кольчугу, Пересвет рванулся из их рук, превозмогая боль.

Вскочив на ноги, Пересвет огляделся. Вокруг толстой жерди, подпиравшей полотняный свод шатра, на ворохах соломы вповалку лежали раненые крестоносцы в залитых кровью доспехах. Кто-то из них негромко стонал, кто-то лежал молча и неподвижно, кто-то приподнимал голову, что-то говоря по-немецки… Раненых воинов в шатре было не меньше двадцати. Трое незнакомцев с засученными рукавами, судя по всему, являлись врачевателями. Один из них, самый молодой, заговорил с Пересветом по-немецки без малейшей вражды в голосе, жестами показывая русичу, что его рану нужно промыть и перевязать, а для этого с него необходимо снять кольчугу.

Однако Пересвет был не намерен расставаться со своей кольчугой. Он вообще был настроен на то, чтобы поскорее выбраться отсюда. Растолкав лекарей, Пересвет двинулся к выходу из шатра, хотя его сильно шатало из стороны в сторону. Лекари закричали, на их крик в шатер вбежали два плечистых кнехта и с ними рыцарь в белом одеянии, надетом поверх доспехов, забрызганных кровью. Кнехты, схватив Пересвета за руки, повалили его на солому.

— Угомонись, младень, — по-русски сказал рыцарь, склонившись над Пересветом. — Ты храбро сражался, но теперь ты — пленник. Не сопротивляйся, иначе ты истечешь кровью и умрешь.

— Кто ты? Твое лицо мне знакомо, — произнес Пересвет, вглядевшись в бородатое лицо рыцаря.

— Меня зовут Ульрих фон Оберхоф, — чуть улыбнувшись, ответил рыцарь. — Ты бился со мной в лесу близ Логдау два дня тому назад. Мои люди тогда взяли тебя в плен, и в нашем стане тебя допрашивал сам великий магистр, а я служил ему толмачом, поскольку знаю язык русов. Великий магистр даровал тебе свободу, младень, несмотря на то что ты не пожелал с ним разговаривать. Ныне ты опять угодил к нам в плен, удалец. По-моему, тебя преследует какой-то злой рок, не иначе.

— Ладно, делайте со мной что хотите, чертовы латиняне! — прошептал Пересвет, чувствуя, что от боли у него кружится голова. — Видать, Господь окончательно отвернулся от меня!

Перед тем как удалиться, Ульрих фон Оберхоф попросил Пересвета назвать свое имя. Пересвету хотелось плакать от досады и бессилия, поэтому он назвал свое имя, желая поскорее отделаться от любопытного тевтонца.

Как вскоре выяснилось, у Пересвета была сломана правая ключица. Немецкие лекари умело и расторопно обработали рану русича целебными мазями, после чего наложили тугую повязку, установив сломанную кость в нужном положении. Дабы поврежденная ключица постоянно находилась в покое, обнаженный торс Пересвета лекари привязали ремнями к короткой доске, приложенной к его спине. Благодаря этому раненого русича можно было без опасений переносить с места на место, а также менять ему повязку на ране в более удобном сидячем положении.

Пребывая в шатре среди раненых крестоносцев, Пересвет мучился не столько болью от раны, сколько от неизвестности. Не зная немецкого языка, он не мог спросить у лекарей и у тех тевтонцев, кто был в сознании и мог говорить, чьей победой завершилась битва. Судя по тому количеству покалеченных крестоносцев, которых продолжали приносить на носилках и подвозить на лошадях, сеча на реке Рудаве была ожесточенной и кровопролитной. Если немцы и победили литовско-русское войско, то весьма дорогой ценой.