Пьеретта

Уразумев все значение этих слов, Рогрон не оставлял в покое вдову Лоррен, должницу своей внучки, пока не заставил ее закрепить за Пьереттой в качестве прижизненного дара восемь тысяч франков во владение, без пользования доходами; издержки он взял на себя.

Пьеретта была глубоко потрясена смертью деда. Этот жестокий удар постиг девочку, когда возник вопрос о ее первом причастии — другом событии, удержавшем ее в Провене. Простому и столь обыкновенному обряду этому суждено было вызвать крупные перемены в доме Рогронов. Сильвия узнала, что юных Жюльяров, Лесу-ров, Гарсланов и других готовил к причастию священник Перу. Для нее стало вопросом чести заполучить для Пьеретты викария, у которого аббат Перу был под началом, — самого г-на Абера, по слухам — члена конгрегации, человека, рьяно пекущегося об интересах церкви и внушавшего в Провене страх, человека, скрывавшего большое честолюбие под суровой незыблемостью своих принципов. Сестра этого священника, тридцатилетняя дева, держала в городе пансион для девиц. Брат и сестра очень походили Друг на друга: оба угрюмые и худые, оба черноволосые, с землистым цветом лица. С малолетства привыкшая, как всякая бретонка, к поэтической обрядности католической религии, Пьеретта открыла свое сердце и слух для поучения этого пастыря, умевшего внушать к себе уважение. Страдания располагают к набожности, а в юном возрасте почти все девушки, со свойственной им бессознательной потребностью в нежности, тянутся к темным глубинам религии — мистицизму. Семена церковных, догматов и евангельских поучений, посеянные священником, попали, таким образом, на благодарную почву. Пьеретта сразу отказалась от своих прежних намерений. Она полюбила Иисуса Христа — небесного жениха, с которым обручают молодых девушек во время их первого причастия; ее телесные и душевные страдания приобрели смысл, ее научили видеть во всем перст божий. Душа ее, так жестоко израненная в доме Рогронов, — хотя у девочки и не было прямого повода обвинять своих родных — нашла прибежище там, куда устремляются несчастные, поддерживаемые и окрыляемые тремя главными христианскими добродетелями. И она оставила всякую мысль о побеге. Сильвия, удивленная переменой, которая произошла в Пьеретте под влиянием г-на Абера, преисполнилась любопытства. Так г-н Абер, подготовляя Пьеретту к первому причастию, завербовал для бога и заблудшую душу Сильвии. Она впала в благочестие. Что же касается Дени Рогрона, то предполагаемому иезуиту не удалось уловить его в свои сети, ибо в те времена дух его либерального величества в бозе почившего «Конститюсьонеля I» оказывал на некоторых глупцов большее влияние, нежели дух церкви, — и Дени оставался верен полковнику Гуро, Винэ и либерализму.

Мадемуазель Рогрон познакомилась, конечно, с мадемуазель Абер, и они прекрасно сошлись характерами.

Обе девицы воспылали друг к Другу сестринской любовью. Мадемуазель Абер предложила взять Пьеретту к себе, чтобы избавить Сильвию от забот и хлопот по воспитанию девочки, но брат и сестра ответили, что дом их опустеет без Пьеретты. Рогроны, казалось, были чрезвычайно привязаны к своей маленькой кузине. Как только выступила на сцену мадемуазель Абер, полковник и стряпчий решили, что честолюбивый викарий строит брачные планы для своей сестры, подобные планам полковника.

— Ваша сестра хочет вас женить, — сказал стряпчий бывшему галантерейщику.

— На ком же это? — спросил Рогрон.

— Да на этой старой колдунье учительнице! — воскликнул, поглаживая седые усы, старый полковник.