Пьеретта

Робко проскользнув к кузине, Пьеретта поставила кувшин с теплой водой, затопила камин, обменялась с Сильвией несколькими словами, пошла будить своего опекуна, а потом спустилась вниз за молоком, хлебом и всею провизией, доставляемой на дом. Она постояла некоторое время на пороге, надеясь, что Бриго догадается вернуться; но Бриго шагал уже по пути в Париж. Убрав столовую, она хлопотала на кухне, когда услышала, что кузина ее спускается по лестнице. Мадемуазель Сильвия Рогрон появилась в домашнем платье из светло-коричневой тафты, в тюлевом чепце с бантами, с кое-как приколотыми накладными волосами, в накинутой поверх платья кофте и комнатных туфлях без задников. Она уже произвела осмотр всего дома и пришла к двоюродной сестре, дожидавшейся ее распоряжений относительно завтрака.

— А-а! Вы здесь, влюбленная девица? — спросила Сильвия насмешливо-веселым тоном.

— Что вы сказали, кузина?

— Вы и вошли ко мне и вышли крадучись, а между тем вам бы следовало знать, что у меня есть о чем поговорить с вами.

— Со мной?

— Вам нынче ночью, точно принцессе какой, пропета была серенада.

— Серенада? — воскликнула Пьеретта.

— Серенада? — передразнила ее Сильвия. — У вас есть возлюбленный, — А что это значит «возлюбленный», кузина? Уклонившись от прямого ответа, Сильвия сказала:

— Посмейте отрицать, мадемуазель, что под окна к нам приходил какой-то мужчина и говорил с вами о свадьбе!

Вечные преследования научили Пьеретту неизбежным для рабыни хитростям, и она решительно ответила:

— Я не знаю, о чем вы говорите…

— К кому вы обращаетесь? К собаке, что ли? — язвительно спросила старая дева.

—..о чем вы говорите, кузина, — смиренно поправилась Пьеретта.

— И вы не вскакивали с постели, не подбегали босиком к окну? Этак и простудиться недолго! Ага! Попалась! Не лгите, без вас тут не обошлось. Вы, может статься, и не разговаривали вовсе с вашим возлюбленным?

— Нет, кузина.

— За вами водится немало недостатков, но я не думала, что вы ко всему прочему еще и лгунья. Советую вам хорошо поразмыслить, мадемуазель. Вы должны все рассказать, должны объяснить вашему кузену и мне нынешнюю утреннюю сцену, не то опекуну вашему придется прибегнуть к строгим мерам.

Терзаясь ревностью и любопытством, старая дева пустила в ход запугивания. Пьеретта же, подобно всем невыносимо страдающим людям, замкнулась в молчании. Молчание для преследуемых — единственный способ одолеть противника: оно отбивает лихие атаки завистников, варварские налеты врагов; оно дает полную, всесокрушающую победу. Что может быть совершеннее молчания? Оно абсолютно; не является ли оно одним из способов приобщиться к бесконечности? Сильвия украдкой наблюдала за Пьереттой. Лицо у девочки зарделось, но неровным румянцем: яркие, зловещие пятна выступили у нее на скулах. При виде этих болезненных симптомов всякая мать немедленно переменила бы свое обращение; она посадила бы девочку к себе на колени, расспросила бы ее; она давно бы с восхищением подметила тысячу признаков полнейшей невинности Пьеретты; она догадалась бы о ее болезни и поняла бы, что соки и кровь человеческого тела, отклонившиеся от правильного пути, сперва расстраивают пищеварение, а потом вредят легким. Этот зловещий румянец сказал бы ей о смертельной опасности, которая угрожала Пьеретте. Но чуждая семейных привязанностей, ничего не зная ни об уходе за маленькими детьми, ни о бережном отношении к отроческому возрасту, старая дева лишена была всякой снисходительности и отзывчивости, ибо они вырабатываются лишь в результате супружеской и семейной жизни. От пережитых страданий ее сердце не только не смягчилось, но совсем зачерствело.

«Она покраснела — значит, виновата!» — решила Сильвия. Молчание Пьеретты было истолковано в самую дурную сторону.

— Пьеретта, — сказала она, — нам надо поговорить, прежде чем кузен ваш спустится вниз. Пойдемте же, — прибавила она более мягким тоном. — Закройте дверь на улицу. Если кто-нибудь придет, то позвонит, и мы услышим.

Несмотря на поднимавшийся над рекою сырой туман, Сильвия повела Пьеретту по посыпанной песком дорожке, извивавшейся между лужайками, к террасе из туфа — живописной маленькой набережной, украшенной ирисами и водяными растениями. Старая кузина изменила свою тактику: она решила попробовать взять Пьеретту лаской. Гиена притворилась кошечкой.

— Пьеретта, — сказала она, — вы уже не ребенок, вам скоро пойдет пятнадцатый год, и нет ничего удивительного, если у вас появится возлюбленный.

— Но, кузина, — сказала Пьеретта, глядя с ангельской кротостью на Сильвию, постаравшуюся придать своему злому, холодному лицу ласковое выражение, словно она стояла за прилавком, — что значит «возлюбленный»?

Сильвия не умела точно и в благопристойной форме разъяснить своей воспитаннице, что такое «возлюбленный». Не оценив очаровательной наивности этого вопроса, она заподозрила в нем притворство.

— Возлюбленный, Пьеретта, это человек, который любит нас и хочет на нас жениться.

— А-а! — сказала Пьеретта. — Когда у нас в Бретани бывает сговор, мы называем молодого человека нареченным!