Переулки Арбата

Вокруг вяза и нескольких деревьев развернулся бой, в результате которого отцы города вынуждены были отступить перед шумной, хорошо организованной общественностью, поддержанной новоявленными депутатами, желавшими показать свою власть, свой демократизм:

"Живописный сквер между Большим Ржевским переулком и улицей Писемского - недавнего происхождения, - пишет в очерке "Улица Воровского" Юрий Федосюк. - Он образовался после сноса двух старых особняков. Здесь ныне господствует патриарх улицы - двухсотлетний вяз, взятый под охрану после того, как этот участок задумали застроить восьмиэтажным зданием. В 1987 году местная общественность дружными усилиями побудила Мосгорисполком отказаться от строительства, а древний вяз, ныне бережно огражденный цепями, объявить памятником природы. Новый сквер с вязом стал украшением района и памятником успешной борьбы москвичей за сохранение родного города".

На мой взгляд, этот сквер стал действительно памятником, но не таким, каким он представляется Юрию Федосюку. Это памятник торжествующего популизма, грубого вмешательства в вопросы градостроительства непрофессионалов, примером неправильного использования городской ценнейшей земли. Это памятник пресловутой "перестройки", когда сначала ломают, а потом начинают думать, что нужно делать. Точно такая же "успешная борьба москвичей" закончилась торможением, приостановлением на несколько лет строительства на Поклонной горе, "третьего транспортного кольца". Северной тепловой станции, а это торможение принесло Москве на сотни миллионов рублей убытков.

Конечно, я не призываю пилить вяз, пусть он распускается весной, пока еще жив. Но земля, где были здания, должна быть застроена, улица должна быть в этом месте восстановлена.

Оказавшись на Поварской, кажется, что она не познала в общем-то более значительных потерь, не считая тех нескольких строений, о которых выше шла речь. На ней нет пустырей, дома стоят, теснясь друг к другу. Но это только так кажется. Поварская не стала исключением из правила. И по ней прошли с катком разрушители, сокрушив несколько замечательных сооружений средневековой Москвы.

Когда Марина Цветаева поселилась в районе Поварской, в доме по Борисоглебскому переулку, то, сворачивая с улицы к себе домой, она крестилась, глядя на встававшую на ее пути старинную церковь Бориса и Глеба на Поварской улице. На улицу выходила колоннада портика в классическом стиле, над ней возвышался однокупольный храм, к которому примыкала колокольня с островерхим шпилем, увенчанная крестом. Когда-то в первой половине семнадцатого века она была деревянной, позднее в том же веке прихожане после очередного пожара на месте деревянной выстроили каменную церковь. Последний раз она переделывалась, укрупнялась в конце XVIII века, в год рождения Пушкина, 1799-м, началось возведение храма, который радовал сердце Марины Цветаевой. Он служил приходской церковью для жителей соседних домов, в том числе для статского советника Сергея Киселева, друга поэта. Вместе с ним Киселев наведывался часто на Пресню к сестрам Ушаковым, Елизавете и Екатерине. Два друга женились почти в одно и то же время, весной 1830 года. Киселев взял в жены Елизавету, венчался с ней в церкви Бориса и Глеба, а с его стороны поручителем выступал "10 класса Александр Сергеев Пушкин", женившийся месяц спустя. Жил Киселев в двухэтажном доме, сохранившемся до наших дней, под № 27, ныне восстанавливаемом. Сюда Пушкин наезжал часто и, как отмечается пушкинистами, первый раз в Москве читал публично поэму "Полтава"...

Сломали Бориса и Глеба на Поварской в 1936 году, спустя три года после решения Моссовета о закрытии храма. На его земле находится здание музыкального института имени Гнесиных, где располагалась также квартира основательницы этого, второго по значению после консерватории, центра музыкальной культуры в Москве Елены Гнесиной, начавшей вместе с сестрами дело в маленьком особнячке на Арбате. Она дожила до строительства нового концертного зала, пристроенного к институту, на его открытие ее привезли в коляске. Она же добилась, что рядом с институтом появилось высотное здание для ее любимого детища - музыкального училища. В нем этажей двенадцать, оно умело поставлено, вписалось в ансамбль улицы, ничего и никого не подавляет, лишний раз доказывая, что, когда за дело берутся умелые люди, оно только от этого выигрывает, высокая новостройка не причинила ущерба старинной улице и ее приземистым зданиям. Наконец, недавно восстановлен особняк, принадлежавший некогда Марине Александровне Шуваловой, стоявший рядом с церковью Бориса и Глеба. Этот особняк передан музыкальному Гнесинскому центру, в нем располагается еще один концертный зал. И я, рассказывая об утратах, не могу не упомянуть о таком событии последних лет, внушающем надежду на то, что больше никогда в Москве не будут уничтожать ее памятники.