Переулок капитана Лухманова

— Непостижимым образом исчезла. Я был уже взрослый, семейный, уехал однажды на гастроли, а жена с родней затеяли ремонт, и в суматохе книга пропала. Горевал я отчаянно, даже устроил дома скандал, но криками и упреками горю не поможешь… К счастью, незадолго до моего отъезда Вадику Саранцеву пришла в голову счастливая мысль: сделать фотокопии со всех страниц. Эти снимки он хранил в папке долгие годы, а когда появились на свете ксероксы, перевел фотографии на обычную бумагу. Переплел, сделал книжные экземпляры для всех тэковцев — каждому, когда мы однажды собрались, чтобы вспомнить детство. Грузноватые, большие, с залысинами, но не забывшие наш Лухмановский переулок…

— Какой переулок? — разом переспросили Мак и Маша.

— Такое место, где мы в «тэковские времена» устраивали регаты сосновых корабликов. Это недалеко отсюда, вы там, наверно, бывали не раз, только не знали, что в давние годы оно называлось переулком Капитана Лухманова. У тогдашних пацанов… Могу потом показать… Ну вот, книжки получили все. Тогда каждый еще был жив-здоров и радовался, как пятиклассник, победивший в регате. Потому что в детстве для нас, для тех, кто числился в «Тайном экипаже корабельщиков», эта книжка была талисманом. Одно дело — просто читать рассказы капитана, а другое — знать, что он тоже строил кораблики. Был в душе таким же, как мы. Взрослый морской волк, герой, а все равно будто из нашей компании… Надо сказать, это ощущение помогало нам в трудные минуты…

Мир спросил:

— Константин Петрович, а откуда взялась настоящая книжка у вас? В ТЭКе?

— Чук привез, когда их направили сюда из Севастополя. А как она появилась в их доме там, Чук и сам не знал… Мы потом не раз обсуждали этот вопрос и всегда фантазировали по-разному. Здесь ведь можно придумать десятки историй, так же как с корабликом. Но Чук склонялся к мысли, что ее в суматохе Гражданской войны оставил в городе Шателен. Тот, кому Лухманов эту книгу подарил. При отступлении на кораблях союзников было не до лишних вещей. Бросил где-нибудь книжку в чужой квартире, а потом она болталась по разным людям, по разоренным библиотекам, по книжным лавкам. Наверно, кто-нибудь из родственников Чука купил ее на книжном рынке…

— Растяпа этот Шателен! — решила Маша. — А кто он был? Знакомый капитана? Моряк?

— Что там написано, в подарочных строчках? — насупленно спросил Мир. Похоже, что ему было неловко за Шателена, бросившего книгу.

Константин Петрович повернул титульный лист к ребятам. Строчки были мелкие, очень аккуратные, слегка витиеватые, старомодные. Все сунулись носами, чтобы прочитать, но Дядюшка Лир снова повернул книгу к себе.

— Не удивляйтесь, что без очков, помню наизусть… «Владимиру Андреевичу Шателен в знак глубокого уважения от автора. Двадцать третье августа тысяча девятьсот третьего года…» И был Владимир Андреевич Шателен совсем не растяпа, а блестящий офицер гвардейского экипажа, член свиты великого князя Александра Михайловича… В начале прошлого века он служил управляющим Канцелярией торгового мореплавания. Наверно, немало ездил по разным портам и в Махачкале познакомился с Лухмановым… Но если станете искать это имя в энциклопедиях, то наткнетесь не на него, а на Михаила Андреевича. Это его родной брат. Он в советской стране был знаменит как инженер-энергетик, один из руководителей плана ГОЭЛРО, когда у нас налаживали электрификацию… А про Владимира, царского офицера, конечно, молчали. А он тоже немало сделал в нашей истории. Когда Красная армия в Крыму прижала белых к берегу, среди них была вдовствующая императрица Мария Федоровна, мать императора Николая. И вот Владимир Шателен оказался среди тех, кто изо всех сил помогал ей эвакуироваться за границу. Вся царская семья погибла, а мать благодаря Шателену спаслась… Так что простим Владимиру Андреевичу потерю лухмановской книжки…

Мирослав Рощин, который знал и понимал больше пятиклассников, осторожно спросил:

— Константин Петрович, а капитану потом не повредило знакомство с Шателеном? При советской власти сажали в лагеря по первому подозрению. А тут белогвардеец, офицер свиты…

Дядюшка Лир покивал:

— Законный вопрос. Может быть, повредило именно это. А возможно, разные другие причины… По крайней мере, в тридцать восьмом году, в ту пору, которая называлась «ежовщина», капитана Лухманова «взяли»…

— Я не знал, — пробормотал Мир.