Перевал

Но это было теоретически. По факту же в успешность краснокорейской контратаки Крастеру не верилось. Слишком разным был класс противоборствующих сторон, который корейцы в использованной схеме уже не могли компенсировать численностью.

Основным призом в игре наперегонки были жизни морских пехотинцев и реализация возможности выключить данный взвод северных корейцев из дальнейших расчетов боя на перевале. Наличие боеспособной и организованной группы коммунистов за спиной взвода Крастера мешало буквально любому замыслу лейтенанта. На данном этапе самым опасным для его планов действием северокорейского офицера была отнюдь не контратака на отделение Мюллера и даже не перестрелка с взводом с жестко удерживаемых позиций. Банальный отход вглубь рощи с разрывом дистанции с морпехами портил буквально любой его дальнейший план одной только угрозой активных действий уцелевшего красного подразделения.

Последний вариант вынуждал Крастера либо терять время на поиск и уничтожение красного взвода в роще и в лесу за ней, с возможными печальными последствиями при появлении основных сил противника, либо постоянно держать часть сил в прикрытии. Под дамокловым мечом в любой момент возможного удара в спину без этого было не обойтись. Нейтрализация возможности осуществления такого сценария требовала от Крастера поторапливаться, от него требовалось зажать связанных боем северокорейцев в клещи раньше, чем красный лейтенант это сообразит.

С приближающейся опушки по взводу, как это ни странно, никто не стрелял. Мимоходом удивившийся данному факту Крастер заорал Ковальски:

– Один-два, ориентируйся по стрельбе, забирай немного левее, отсекай коммунистов от отхода вглубь рощи! Поторапливайся!

– Принято, Мародер-два.

Ударившее с фланга второе отделение, парой минут позже поддержанное отделением Ковальски, как и в прошлый раз, оказалось для северокорейцев очень неприятной неожиданностью. Наблюдателей у красных с восточной стороны рощи почему-то не оказалось. Ошибку корейского командира взвода не смогла компенсировать никакая храбрость, дисциплина и даже самоотверженность поддержавших товарищей раненых коммунистов. Напротив, в данной ситуации упорство даже ухудшило положение северокорейцев, дав возможность первому отделению охватить красный взвод с тыла. К этому моменту численное и тактическое превосходство морпехов было близко к абсолютному.

Вследствие последнего дальнейший бой не занял и десяти минут. Окруженный северокорейский взвод раздавили, как орех щипцами, причем за основные потери времени нужно было благодарить осторожность морпехов, охлаждаемых командами Крастера и командиров отделений, а не упорство обороняющихся.

Пленных и в этот раз не брали. Знакомому северокорейцу, снова попытавшемуся сдаться, с жалобным криком высунув поднятые руки из-за дерева, автоматчик первого отделения ланс-капрал Фостер без колебаний разнес голову короткой очередью.

В паре десятков футов от свежеиспеченного покойника под кроной соседнего граба лежали две фигуры. Сержанта, выставившего из-под накрывшего его тела залитый кровью погон и офицера в намокших от крови бриджах с лежащей на виду кожаной сумкой.

Так как перестрелка уже затихала и помощь в добивании последних коммунистов уже не требовалась, к мертвецам ягуаром метнулся капрал Мур, не так давно завидующим взглядом провожавший «Кольт» и «Арисаку» в руках взводного сержанта.

– Твою мать! – Крастер выстрелил в землю. – Мур, стоять!

Недоумевающий капрал замер. Крастер, не обращая на него внимания, всадил в лежащие друг на друге трупы короткую очередь.

Пробитое пулями тело корейского лейтенанта задергалось в агонии и мучительно захрипело, спровоцировав настоящий шквал огня от замерших рядом морпехов. Поток пуль, окончательно изрешетивший обоих коммунистов, с гарантией поставил в их судьбе точку. Занавесом сцены стал мощный взрыв, разнесший оба трупа на части и закидавший снова сунувшегося собирать трофеи Мура кровью с ошметьями одежды и кишок.

Крастера откровенно передернуло, несостоявшаяся смерть капрала в предыдущем варианте событий произошла именно с ним. Упавший на колени и донельзя потрясенный Мур ещё более дикими глазами, чем он, смотрел на место своей несостоявшейся смерти.

Появившийся поблизости на звук взрыва командир отделения, увидев своего капрала, не мог удержать усмешки:

– Мародерство до добра не доводит, сынок.

Сам Мур, не обращая на него внимания, медленно повернул к Крастеру забрызганное кровью лицо:

– Спасибо… сэр!

– Не за что. Живи уж, капрал, и в следующий раз будь осторожнее. Не ранен?

Приходящий в себя Мур огляделся и ощупал себя руками:

– Нет, сэр… это не моя кровь…

– Вот и хорошо. Всех касается, – Крастер огляделся по сторонам, отслеживая реакцию морпехов, – с северными корейцами в будущем ведите себя поосторожнее, боевого духа этим красным фанатикам не занимать!

Все присутствующие, не сговариваясь, но практически синхронно перевели взгляд на место столь храброй смерти до конца сражавшегося корейского коммуниста.