Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

В этом случае все было так же — закрытый гроб, похороны отдельно от остальных членов группы, место могилы на закрытом кладбище, где нет захоронений родственников. Разумеется, и в данном случае требовалось особое разрешение по осуществление захоронения. Но если о похоронах Георгия Кривонищенко мог похлопотать влиятельный отец, начальник Управления «Уралэнергостроймеханизация», имевший выходы на высшее руководство области, то кто мог похлопотать за простого кубанского казака Семена Золотарева? (Еще раз подчеркнем, что отец Георгия Кривонищенко отрицал, будто добивался разрешения похоронить сына на Ивановском кладбище. И кстати, буквально через год семья погибшего Г еоргия покинет навсегда Свердловск и свою шикарную квартиру в сугубо номенклатурном доме № 29 по Московской улице, отправившись в Казахстан). У Золотарева не было никаких оснований быть похороненным там, где его в действительности похоронили. Даже мотивацию для этого не сыскать. Никак Семен не был связан со Свердловском, и его мать, не получавшая от Советской власти даже пенсии, не имела никаких выходов на местное начальство. И денег для взятки она не имела тоже. И даже друзей не было таких, которые могли бы эти деньги собрать.

Как же могло состояться захоронение Семена Золотарева на Ивановском кладбище, причем неподалеку от Георгия Кривонищенко? Разумного объяснения этому отыскать никак не получается до тех пор, пока мы не вспомним, что и Золотарев, и Кривонищенко определены нами как важнейшие участники спецоперации КГБ. Мы предположили тесную связь обоих с органами госбезопасности и, как только это соображение мы принимаем во внимание, случившееся сразу получает четкое, логичное и абсолютно достоверное объяснение.

Комитет всегда обеспечивал своим сотрудникам достойные проводы. Похороны на хороших кладбищах рассматривались как своего рода признак «статусности» организации, ее особого положения среди прочих административных структур Советской власти. И чем выше в иерархии Комитета было положение умершего или погибшего работника, тем солиднее было место, выбираемое для его упокоения. Хотя чекисты всегда позиционировали себя убежденными атеистами, это отнюдь не мешало им подыскивать места для захоронений своих работников на старых «дворянских» кладбищах, поближе к часовням или храмам. Автору известно о могилах высокопоставленных работников У КГБ по Ленинграду и Ленобласти, расположенных в исторических частях Смоленского православного и Волковского кладбищ Санкт-Петербурга. Надгробия, разумеется, не содержат указаний на генеральские и полковничьи чины. Волковское кладбище, кстати, известно всей читающей России по так называемым «литературным мосткам», аллее, на которой похоронены известные писатели и литературные критики 19 в. Кстати, на том же самом кладбище находится могила вдовы Сергея Мироновича Кирова, совершенно несуразная своим видом и размерами, для устройства которой пришлось пожертвовать ближайшими захоронениями. Но это так, к слову.

Вернемся в последние числа февраля 1959 г., когда под кедром оказались найдены первые тела погибших туристов. Первоначально они были определены как трупы Кривонищенко и Золотарева. Да-да, именно так, труп Дорошенко изначально идентифицировался как принадлежащий Золотареву, о чем в соответствующем месте настоящего очерка и написано. Хотя Юру Дорошенко хорошо знали студенты УПИ, принимавшие участие в поисковой операции, опознанию помешали два объективных обстоятельства: многодневная щетина и изменение цвета кожи, которая всеми, кто видел трупы, определялась как «бурая», «багрово-коричневая» и т. п. Щетина Дорошенко сделала его лицо похожим на усатого Золотарева, а посему первые радиограммы сообщали об обнаружении именно его трупа.

А теперь посмотрим на ситуацию глазами ответственных работников КГБ, курировавших операцию «контролируемой поставки». Они узнают, что некоторые члены пропавшей группы по неясной пока причине погибли. Явилась ли их смерть следствием провала запланированной спецоперации или же никакого отношения к ней не имеет, пока непонятно, но уже известно, что связанные с Комитетом люди — Кривонищенко и Золотарев — мертвы. Кривонищенко в день проведения операции должен был надеть радиоактивную одежду на себя, но он раздет, стало быть, судьба вещей неопределенна. Золотарев (который на самом деле Дорошенко) тоже раздет, значит, одежду с изотопной пылью придется искать особо. А вот что делать с трупами Кривонищенко и Золотарева?