Переведено специально для группы https://vk

— Он ошибся. Гас не может быть прав! — Прокричала я, поочередно открывая ящики

Джоша. — Он же ребенок. Как он мог знать?

— Что ты ищешь? Прав насчет чего? Джош не изменяет тебе, если ты об этом. Он с самой

первой вашей встрече, в Декабре, не хочет никого. — Он закрыл ящик комода, в котором были

только боксерки, джинсы и носки и ничего, что бы подтверждало, что Гас не прав.

— Гас рассказал мне... — Я оглянулась на фото. На стене не висит не одной фотографии, где

бы он стоял с сослуживцами или в спецформе. Форма.

« — Где твои недостатки, Джош Уокер?

Он засмеялся. — Я прячу их в шкафу.»

Точно. Я обошла Джаггера, открыла шкаф и включила в нем свет.

— Эмбер, нет! — Закричал он.

Поздно.

Мои глаза, быстро пробежавшись по хоккейным свитерам и строгим костюмам, наткнулись

на камуфляжную форму, притягивающую меня как магнитом. Она висела в двух шагах от меня. —

Нет. Нет. Нет, — прошептала я, надеясь, что это неправда.

Форма соскользнула с вешалки, я держала ее на руках. Наклейка на левом плече гласила о

Колорадской Национальной Гвардии, справа была точно такая же. На груди были закреплены

полосы сержанта, а чуть левее было вышито имя, которое сломало всю мою любовь.

95

— Уокер. — Весь воздух покинул мои легкие. Я сжала ткань в кулак. Жаль, что у меня не

было силы разорвать её по швам. Я не хочу знать будущее.

— Он хотел тебе рассказать, — тихо сказал Джаггер. — Он просто... не мог. Он не мог

потерять тебя.

— Уйди.

Он вздохнул, послышались его уходящие шаги.

Комната кружилась, или мое сердце делало это? Как можно быть одновременно

совершенным и проклятым? Все должно быть не так. Я не должна жить так!

Крик затерялся где-то в горле. Я, сама того не осознавая, резко сняла оставшиеся две формы

с вешалок, не в состоянии смотреть на них. Боль ранила меня, она измельчила всю радость,

которую я копила до этого момента. Может быть, это то чувство, с которым всегда кончатся

любовь, которая погибает под тяжестью чего-то сильного тяжелого.

Может быть, слезы придут, с осознанием всего этого, научат меня чему-нибудь. Последние

три месяца я то и делала, что плакала, может быть, во мне не осталось слез. Я опустошена.

Как только я встала на колени, захватив униформу, моя рука задела что-то жесткое из задней

части шкафа. Это была темна зеленая шкатулка, которую я уже несколько раз видела. Это медаль.

Я достала ее из стеклянной подставки. На ней выгравировано: « Орден Пурпурной Звезды

(прим.пер.: военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или

получившим ранения в результате действий противника, учреждённая в 1782 году) присуждается

Джошу А. Уокеру в следствии ранения в бою в городе Кандагар, Афганистан.».

Там, где был убит мой отец. Не в том месте. Не в то время.

Также как и я сейчас.

Я собралась, оставила форму покоиться на его кровати, а медаль – поверх нее. Ранен был он,

но почему-то боль от раны появилась у меня.

Фотография, сделанная во время областных соревнований, обманчиво смотрела на меня, я

сняла ее со стены и положила рядом с наградой. Я не права. Мы обречены; также как и были в

наши пятнадцать лет.

Глава 22

Мой телефон звякнул, упомянув о еще одном новом сообщении. Через каждые двадцать девять

секунд приходили смски, четыре раза он звонил, а потом переходил на голосовую почту. Прошло

еще десять минут и все опять повторилось.

— Ты ответишь? — Спросила Сэм, кладя мою тарелку со спагетти на стол.

Я смогла разогреть их на кухонной плите, но не съесть. — Неа.

Она громко вздохнула. — Эмбер...

— Нет. Просто... я не смогу это сделать. Я снова бросила вилку в спагетти.

Подруга сидела на стуле напротив меня и задумчиво смотрела. — Ты не ела со вчерашнего дня. Ты

не плачешь. Ты не разговариваешь. Что я должна поделать?

Все обмякло, вытащив мою душу наружу. Мне не больно потому, что я ничего не чувствую.

Даже если мою руку отрубит, и она будет валяться вся окровавленная, я не замечу. Даже свет ушел

вместе со способностью... чувствовать. Я просто играла с едой и смотрела на циферблат.

Пройдет шесть минут. Пройдет пять минут. Четыре.

В любую минуту он снова позвонит, а я все еще не знаю, что сказать. Кого я обманываю?

Говорить то нечего.

Послышался стук в дверь, я съёжилась. — Дисэмбер! — Голос его был грубым и засушливым.

Сэм подняла одну бровь и посмотрела на меня, но я не могу это сделать. Не подниму глаз от

посудины, я покачала головой. Рада, что спагетти с соусом подходят к ней. Она в очередной раз

вздохнула и побежала стремглав к двери.

Я услышала щелчок. — Джош, она не хочет тебя видеть. — Это прозвучало настолько

грустно, что я подумала, что он сломал и ей сердце.

— Пожалуйста, Сэм. Я должен поговорить с ней.

Я зажмурилась от боли, которую я слышала в его голове.

— Не могу. — Последовал ответ и я выдохнула, даже и не поняв, что я задерживала дыхание.

96

— Дисэмбер! — Послышался его слегка приглушенный крик за дверью. — Мне нужно

поговорить с тобой! Я буду стоять у этой проклятой двери и кричать, пока ты не выйдешь!