Переведи меня через Майдан...

— Он, сказал… Да, кажется так. — «Немой» приподнял голову. — Он сказал, что, мол, не следует им вдвоём у того появляться. Потому, как тот, то есть, как я понял, Онойко, может догадаться о том, что у них уже расписаны все места. Нет, не места. Кресла. Да, он так и сказал: кресла. И ещё добавил: дурня следует держать в колпаке.

— Как? — переспросил Медведев и расхохотался. — Дурня следует держать в колпаке! Вот это номер!

* * *

18.32, по Киевскому времени

Козаченко устроился поудобнее в кресле, закинув ногу на ногу, и скрестив перед собой руки. Кирилл Викторович Онойко с любопытством смотрел на своего гостя. Интересно, что произошло? Что так в корне повлияло на поведение нашего трусливого атамана?

Лидер социалистов внимательно следил за всеми событиями, происходящими в стране, в том числе, и в Верховной Раде. И, зная Козаченко не первый год, тут же отметил животный страх, сковавший вышедшего на трибуну для принятия присяги лидера оппозиции. Ещё бы, отметил тогда Кирилл Викторович, ведь это насильственная смена власти. Статья уголовного кодекса. Дай Бог памяти, от восьми до двенадцати лет строгого режима. Сам Андрей Николаевич на подобное бы никогда самостоятельно не решился. За всеми действиями кандидата стояла сильная, и безрассудная личность. Которая носила имя Александр Борисович.

О том, что президент настоял на том, чтобы «ЧП» не было введено в стране, Кирилл Викторович узнал одним из первых. И ничему не удивился. У Кучерука имелось несколько мотивов, чтобы не вводить военное положение. Какой из них оказался доминирующим, Онойко не интересовало. Главное, что соотношение сил на политическом олимпе кардинально поменялось. Если бы Козаченко приехал к Кириллу Викторовичу именно в тот момент, сразу после окончания заседания Совета по национальной безопасности, то он бы дал согласие на сотрудничество, практически не задумываясь. Но, днём Кузьмичёв официально выступил в поддержку премьера. А фракция коммунистов в парламенте была одной из самых мощных. И силы Козаченко и Яценко вновь сравнялись. Так что, теперь у Онойко появился шанс «пробить» свой интерес. И уж на этот раз он им воспользуется. И никуда Андрей Николаевич не денется.

— Кирилл Викторович, — Козаченко говорил несколько раскованно, и, даже, начальственно. — Как вам известно, президент, практически принял сторону Майдана, сторону народа. В ближайшие дни начнутся переговоры, между нами, то есть оппозицией, и правительственными силами. И, в данной ситуации, мне бы хотелось определить, с кем вы, Кирилл Викторович?

Онойко поднялся со своего кресла, прошёл к секретеру, приоткрыл его, извлёк миниатюрную, серебряную леечку, и принялся поливать расставленные вдоль стен кабинета цветы.

— Андрей Николаевич, вас интересует, с кем я буду на переговорах, или в парламенте?

Козаченко решил сделать пробный выпад:

— А что, имеется разница?

— К тому же, существенная. На переговорах, если нас, социалистов, туда, конечно, пустят, мы примем наблюдательную позицию. Нам будет интересно познакомиться как с вашей точкой зрения на создавшуюся проблему, так и с позицией вашего оппонента. Но, Андрей Николаевич, вы прекрасно понимаете, в законодательном органе, то есть в парламенте, всё может выглядеть совершенно иначе. Вы знакомы с сегодняшним выступлением Кузьмичева?

— Да. И я с ним категорически не согласен.

— Согласны, или нет, второй вопрос. Но то, что он принял сторону Яценко понятно и так. В таком случае, даже если мы, то есть социалисты, просто не проголосуем, то ваше требование о признании второго тура выборов нелегитимными, будет провалено. И Яценко, автоматически, станет президентом.

— Мы поднимем народ на борьбу!

— Вы сядете в тюрьму. Причём, вам припишут именно то, в чём вы сейчас обвиняете Смелякова: сепаратизм. Это в первых. Во-вторых, ваши «спонсоры». И не нужно качать головой, Андрей Николаевич, мол, их у вас нет. Они у вас есть, и силовой захват власти им не нужен. Любое силовое действие ведёт к дальнейшим расследованиям. По нашему законодательству, о чём вы, Андрей Николаевич, прекрасно осведомлены, запрещено использование иностранных средств в предвыборной кампании. А потому, вы должны стать президентом только мирным путём. Что вам может обеспечить только Верховная Рада. Исходя из выше сказанного, я вторично предлагаю вам свои условия.

— Политическую реформу?

— Её самую.

— И никаких других вариантов?

Кирилл Викторович отрицательно покачал головой.

— А если я вам, лично, предложу высокий пост? — кинул пробный шар Козаченко. — К примеру, Головы парламента? Или, премьера?

— Бросьте шутить, Андрей Николаевич. — старик прищурился. — Я не первый год в политике. И знаю, как подобные дела делаются. У вас уже всё расставлено. И менять планы вы, в ближайшее время, не собираетесь.

— Но ради вас я бы это сделал.

Щенок, мелькнула мысль в голове социалиста, и кого ты хочешь обвести вокруг пальца?