Перевернутая луна

Частные земли, население – сплошь корейцы и китайцы. Собственно, их предки и возводили четырехэтажные «сталинки», когда Япония выиграла войну. Германия проиграла, а Япония выиграла. Хабаровск был одним из первых тихоокеанских городов, вошедших в состав протектората. Вместе с Владивостоком и половиной Приморья. Сначала протекторат, затем – префектура. Не сразу, конечно. Так ведь и Москва не сразу строилась, как говорят русские.

Перед группой была поставлена простая задача – захватить и удержать «сталинку» на перекрестке Тимирязева и Такешита Дори. Дом был полностью захвачен перевертами, отсюда они совершали броски дальше, вглубь человеческой территории. Командование предупредило: если хоть один говнюк уйдет живым, вам несдобровать. Обрушатся лавиной, придется отступать к винтокрылу.

Наоки вывела в окно наглазников схему прилегающих кварталов. Да, перекресток – это громко сказано. С одной стороны улицы Тимирязева высится «сталинка», с другой – какие-то развалины, припорошенные снегом, глубокий котлован и гора строительного мусора. Такешита Дори – это грунтовка, петляющая по частному сектору. Лезть туда – себе дороже.

В ухо проник голос сержанта:

– Погнали.

Группа вдвинулась в пургу, вспарывая снежные заносы. Винты катера подняли такую муть, что даже наглазники не справлялись с оцифровкой. А вот зверюги справятся, сказала себе Наоки, стиснув зубы. Шерсть и подкожный жир ничем не уступают броникам людей в плане комфорта. Твари удивительно живучи, адаптируются к любым условиям. Хотелось бы знать, откуда они лезут. Официальная версия – вышедший из-под контроля биологический эксперимент Советов. Неофициальная – вторжение пришельцев. Наоки сомневалась и в первом, и во втором. Слишком много нестыковок…

Сейчас штурмовики «Альфы» – легкая добыча.

Девушка загнала эту неприятную мысль подальше.

И сосредоточилась на происходящем.

Пара одиноких фонарей, в одном лампа почти перегорела. Свет дрожащий, неровный. Наоки продвигается вперед на полусогнутых ногах, смотрит на мир через оптику, усиленную наглазниками и министерскими имплантами. Вставки у нее хорошие, японские. Неубиваемые. Без всех этих фокусов с софтом нейрокоррекции.

Муть превращается в четкую монохромную картинку.

«Ротодайн» поднимает пандус, но не садится. Без поддержки с воздуха нельзя. Слишком опасный квест.

Движение слева.

Повернуться на девять часов.

Мусорный бак, целлофан полощется на ветру. Смятые жестянки из-под пива. Прошлогодняя елка с остатками мишуры. Бродячий кот зыркает желтыми зрачками на непрошеных гостей.

Дальше.

Впереди – Катя с Сергеем. У Катюхи в левой руке заговоренная катана с серебряной гравировкой, в правой – «Вереск». Сергей с «ашем», как и Наоки. Она – вторая в клине. Рядом Герасимов – на случай взрывных работ. Тадж и «братья-акробаты», как их называет Сергей, замыкают процессию.

«Сталинка» медленно приближается.

Фонарь они обходят по дуге, но смысла в этом нет. Всё равно переверты видят в темноте. Гораздо лучше людей, даже с электронными наглазниками.

В доме всего пара подъездов.

– Там кодовый замок, – говорит Катя.

В яйцеобразных матовых шлемах и усиленных бронекостюмах бойцы «Альфы» напоминают астронавтов из фантастических боевиков. Что американцы еще не разучились делать, так это снимать зрелищное кино, подумала Наоки. Влияние Штатов стремится к нулю, заокеанская империя в упадке. А вот фильмы снимают, и неплохие. Взять, например, «Космический спецназ» по роману Хайнлайнера. Там чуваки воюют с жукоглазыми монстрами.

Вот как мы выглядим.

Ну, почти так.

Коля осторожно приближается к металлической двери, подносит к щитку универсальный чип и рывком открывает. Ночь врывается в прямоугольный проем, затапливая подъезд холодом и вьюгой.

Все на позициях.

Наоки держит на прицеле подъезд, Тадж – стену и балконные выступы, братья – угол дома и вторую парадную. Сержант ткнул пальцем в Катю и Таджа, указал на распахнутую пасть «сталинки».

Наоки и Колю Герасимова – ко второму подъезду.

Братьям – держать выходы до особого распоряжения.

– Они нас не слышат, – Катю раздражал жестовый язык спецназа. – Можно говорить через шлемофоны.

– Заткнись. И наруби нам немного волчатины на завтрак.

Шарапова фыркнула.

И пошла выполнять приказ.

Наоки видела катану, сверкнувшую в темноте подъезда.

– А что с датчиками освещения?

– Вырубили удаленно.

Тупо.

Очередной шаблон, за который люди продолжали цепляться. Инструкция, которую пора бы переписать с учетом новых реалий.

Коля открыл вторую дверь.

Полотно скользнуло в скрытый паз на сервоприводах. Ничего себе, подумала Наоки, цивилизация начала проникать и в Шанхай…

Она вошла первой, Коля – следом.

Сергей показал знаками, что остается у почтовых ящиков на первом этаже.

Наоки чувствовала себя неуверенно. Дом казался опустевшим – так выглядят все ловушки. Катер через пару секунд подтянется, чтобы следить за противоположной стороной. Нельзя выпускать оборотней – это приказ.

Герасимов остается на площадке второго этажа.

Наоки поднимается на четвертый.