Перевернутые дни

— До последней родинки, — Отто положил на стол небольшой диск. — В моей спальне установлены отличные сканеры. Здесь полная сканограмма внешности, запись голосового диапазона и точное описание привычек, пристрастий, темперамента, образа мышления, типичных речевых оборотов и всего прочего. Обычное дело. Только уберите импульсивность. Не люблю этого в женщинах.

— Это еще пять процентов, — заметил Син. — Итого, плюс тридцать процентов к обычной цене.

— Вы грабитель, — равнодушно произнес Отто. — Я вкладываю в ваш заговор бешеные деньги, а вы не стесняетесь заламывать такие цены.

— Вам все воздается, — пообещал генерал. — Как только наш замысел осуществится, все ваши затраты будут покрыты с лихвой.

— Хотелось бы верить, — Валенштайн допил саке и плеснул себе еще. Теплая, вонючая дрянь… Скучаю по виски.

— Слышал бы вас президент Ямамото, — Син рассмеялся. — Вы не патриот своей страны?

— К сожалению, — Отто махнул порцию и налил снова. Было похоже, что сегодня он намерен надраться. — Я гражданин мира. Так уж сложилось. Мои фильмы смотрят везде: от Латинской Америки и Африканского Союза до Европейской Аравии и Поднебесной. Их даже в России смотрят, хотя большинство отрицательных персонажей в фильмах — русские. И сам я по происхождению аравийский немец, но гражданство у меня Соединенных Штатов, а большую часть времени провожу в вашей "Чжунхуа жэнь-минь гунхэго" — пардон за произношение — Китайской Народной Республике. Что мне прикажете делать?

— Оставаться самим собой, — генерал отсалютовал ему бокалом.

— Вот я и пытаюсь, — Валенштайн снова налил себе саке. — И никто мне не запретит говорить, что президент Соединенных Штатов господин Ямамото пьет дерьмо!

Он запрокинул стаканчик и поморщился.

— Ну, пятый уже не так отвратителен? — язвительно предположил Син. Хотя я тоже не люблю эти американские напитки. Китайская рисовая водка гораздо лучше.

— При чем тут водка?! — возмутился опьяневший Отто. Он даже опустил ноги на пол и, усевшись нормально, подался вперед. — Шотландское виски — вот напиток! Там и аромат, и вкус… а-а… вам не понять!

Он взмахнул тяжеленной рукой и едва не опрокинул изящный столик. Рука у Отто была, словно у многих нога. У некоторых даже две.

— Так что насчет цены? — придерживая столик, спросил генерал. — У меня есть несколько готовых к репликации юных особ.

— Покажи, — Валенштайн осоловело уставился на Хуан Сина.

— Сейчас?

— А что? Вот кредитка. Если меня кто-то из них устроит, сразу все и оформим.

— Это может вызвать подозрение, — осторожно сказал генерал. — Ночью такие сделки не заключаются.

— Почему? — уперся Отто. — Я частное лицо. Когда хочу, тогда и покупаю. А что ночью… а когда еще девок покупать?

Он громко рассмеялся. Син вежливо улыбнулся и взял со стола диск.

— Ну что ж, идемте. Только вы же знаете, девушек европейского стандарта мы не выращиваем…

— Мне нужна как раз вашего покроя, — успокоил его Отто. — Миниатюрная, только голубоглазая блондинка. Или вы голубоглазых тоже не выращиваете?

— Ну почему же? Такой исходный материал у нас есть.

Он, уже направляясь к двери, вставил диск в щель карманного планшета. На дисплее тотчас появились установочные данные и требуемое лицо.

— Погоди, — Валенштайн налил себе "на посошок" полный стаканчик и выпил залпом. — Теперь идем.

— Номер триста пятнадцать, — не обращая внимания на его манипуляции, торжественно заявил генерал. — Совпадение — девяносто процентов. Вам повезло, дружище. У нас есть девушка, которую почти не придется "дорабатывать" с помощью репликатора. Так, по мелочам. Ну и, конечно, обучение. Через два месяца вы не отличите ее от оригинала.

— Сравнивать не придется, — уверенно заявил Отто.

— Как ее будут звать?

— Там написано, — Валенштайн задержался на пороге кабинета, затем чертыхнулся и, возвратившись к столику, прихватил недопитую бутылку саке с собой.

— Анна, — прочел Хуан Син. — Хорошее имя. Идемте, Отто, я покажу вам вашу будущую Анну.

4. Утро 15. 02. 2051 г

Китайцы всегда знали толк в пытках. Год в четырех стенах, без допросов, прогулок, без общения с другими заключенными и даже с охраной был испытанием что надо. Раз в неделю — темным коридором в баню, раз в месяц — парикмахер в черной маске и доктор по ту сторону световой завесы. Яркая лампа в глаза, и только холеные руки щупают живот, прикладывают к груди фонендоскоп, накладывают электроды кардиографа и суют маленькое зеркальце на железной ручке в рот. Всех прочих событий: дважды лечили зубы и один раз засорился унитаз. Сантехник пришел тоже в маске и заставил простоять два часа лицом к стене. Словно опасался, что Иван выведает секреты его профессии. Канализацию он прочистил, но за собой не убрал. Казаков потом целый день отмывал разбрызганное дерьмо со стен и даже с потолка.

Единственное доступное развлечение — созерцание серого двора — надоело уже на второй месяц. Там каждое утро проходили одни и те же построения, бродили одни и те же люди и проезжали знакомые до боли машины. Ритм жизни в этой части ЦГМ был монотонным и отупляющим.