Перевёрнутый мир

– Ну что вы, не прибедняйтесь. Чтобы получить чин офицера на передовой, нужно как минимум совершить подвиг.

– Ой, господин штабс-капитан, подвиги-то как раз совершают в штабах, а на фронте спокойная размеренная жизнь. Право, даже скучно.

– Ценю ваш юмор, есаул. Но вы ведь не станете отрицать, что штабы так же важны, как и передовая. Это азбука войны. Хоть я сам штабной, но воспринимаю это как вынужденную необходимость.

– Я с вами полностью согласен, господин штабс- капитан. А почему вы не представили своих однополчан?

– Я думаю, что они могут представиться сами. Ведь мы все теперь граждане одной республики, титулы и церемонии упраздняются.

– Унтер-офицер Серошеин Егор, – представился первый.

– Младший унтер-офицер Зимин Иван, – отрапортовал второй.

– Отличные солдаты, – похвалил их Стрельников. – Довоенной ещё закваски.

У меня внутри затикали стрелки невидимого будильника. Зимин – фамилия, конечно, распространённая, но всё же, чем чёрт не шутит. Может, это и есть та самая связь с Шаман-горой, которую я пытался так безуспешно отыскать.

– А из какого вы будете полка? – скрывая свою заинтересованность, спросил я.

– Двадцать второй Сибирский стрелковый полк. Это навряд ли вам о чём-нибудь скажет, – ответил мне Стрельников.

Конечно же, номер полка мне ни о чём не говорил, но вот слово «Сибирский» в названии делало мои предположения более реальными.

– Ну почему же? Мы с вами почти что земляки. Я служу в третьем Амурском казачьем полку. Вернее сказать, служил, – поправил я сам себя.

– О, есаул, так не бывает! Ведь мы действительно с вами почти земляки. Я ведь сам с Забайкалья. Из Читы, – радостно удивился штабс-капитан.

– Ну, а я с Амура-реки. Из Хабаровска, – запнувшись на полуслове, ответил я.

С языка чуть не сорвалось, что я из Комсомольска-на- Амуре. Вот бы они рты открыли. Тогда-то и слова такого не было.

– А я ведь тоже с Амура, – словно бы чего-то стесняясь, произнёс Зимин. – Село Нижнетамбовское, Хабаровской губернии.

– Как же, слышал я про такое село. Там ведь у вас, кажется, волостная управа находится? – блеснул я своими познаниями в истории.

– Так точно, ваше благородие. Она самая, – заулыбался Зимин.

На вид ему было лет тридцать. Но, возможно, он был и моложе, война людей не молодит. «Вот она и связь и с Шаманом, и с Нижнетамбовским», – подумал я, а вслух спросил солдата:

– С какого года служишь, паря?

– В десятом году меня призвали, ваше благородие. Восьмой год пошёл уж как шинель ношу. Если бы не революция, ещё четыре годочка родных мест не увидел бы.

– А я с лета четырнадцатого года. И вот что – не называй ты меня вашим благородием. Я ведь своё офицерство в окопах получил.

– Трудно отвыкнуть от того, что столько лет вбивали в голову. Да и порядок должон быть, – ответил он смущённо.

– Ну что я говорил, – гордо заметил Стрельников. – Старой закваски солдаты.

– И куда вы теперь? – поинтересовался я у своих попутчиков.

– Домой. Навоевались. Хватит, – ответил за всех штабс-капитан.

– Ну, так, значит, нам по пути. Я тоже домой.

– Господа, – вмешался в наш разговор инженер, – а ведь и мы тоже всем семейством хотим добраться до Владивостока.

– Ну, вот и подобрались попутчики на весь столь дальний путь, – заметил Стрельников, многозначительно бросив взгляд на девушек.

Сёстры кокетливо опустили глаза, при этом щёчки юных прелестниц вновь заметно порозовели.

«А капитан-то «ходок», – подумал я. – К концу пути кто-то за кого-то обязательно выйдет замуж. Дорога-то предстоит не ближняя. Судя по тому, как в то время ходили поезда, может и родить успеют».

Паровоз издал протяжный сиплый полустон-полу- гудок, и, отчаянно заскрежетав всеми сцепками, состав тронулся с места. Перед этим не последовало никаких гнусаво-равнодушных объявлений о том, что с такого-то пути отправляется пассажирский поезд. В общем, кто не успел, тот опоздал.

«Времена-то действительно беспредельные. Всем на всё наплевать», – почему-то с грустью подумалось мне.

– Господа, а не отобедать ли нам всей честной компанией? Да не опрокинуть по паре стопок «Шустовского»? – обратился к нам Онуфриев.

– Отчего бы и нет, Иван Вольдемарович? – отозвался штабс-капитан. – Ну что, есаул, потрясём своими запасами?

– Не извольте беспокоиться, господа офицеры. По поводу нашего знакомства я всех угощаю, – пресёк на корню наши попытки раскошелиться инженер Онуфриев.

С какой бы это радости инженеру делать такие широкие жесты? Не иначе как у господина инженера на нас имеются какие-то свои виды. Поживём, увидим. А возможно, он хочет просто задобрить своих потенциальных защитников. Времена-то наступили беспредельные. Путешествие с женским коллективом на берег Тихого океана чревато разного рода опасностями.

Прервав свои размышления, я стал наблюдать, как супруга и дочери инженера с энтузиазмом сервируют стол. Судя по угощению, инженер не бедствовал.

Я всё больше утверждался в своих подозрениях насчёт инженера. Скорее всего, это какой-нибудь богатый промышленник или финансист. Вовремя сообразил, что пора рвать когти.

– Господин инженер, разрешите полюбопытствовать? – обратился я к нему.