Перевёрнутый полумесяц

Во всей этой истории, однако, есть свое «но». Дело в том, что весь храм целиком, включая ниши, колонны, купола, окна, вытесан из единого куска песчаника, точно такого же, как и десятки, сотни других, разбросанных повсюду в Гёреме и его окрестностях в виде каменных холмов. Говорят, что уже много тысяч лет назад люди укрывали в этих холмах свой небогатый скарб, хетты находили в них убежище от солнечного зноя, христиане — от своих преследователей. Утверждают, что в Гёреме жил святой Павел, скрывавшийся от врагов своих, и что здесь он основал христианское поселение.

Настенные фрески, сохранившие удивительную свежесть красок, продолжают тем не менее разрушаться. Не столько от времени, сколько от ножей и кинжалов современных туристов, обуреваемых непреодолимой страстью увековечить себя и потому вырезающих на византийских фресках свои имена, подтверждая известную поговорку: дурак стремится оставить свое имя на каждом столбе.

Лишь на одной колонне они не могут расписаться. На той, что украли их предшественники вандалы.

Сыр, храм и холодильник

Кападокию, безусловно, можно отнести к произведениям искусства. Именно в этих местах, в каньонах, склоны которых покрыты виноградниками и абрикосовыми садами, природа решила создать гигантский лабиринт из песчаниковых конусов, башен, замков, перемешать все это с причудливыми горбами, разнообразно опиленными грибками и кеглями и разбросать их так, что человека все время охватывает неодолимое желание отыскать еще лучший уголок, еще более изощренный вид. К несчастью, а вернее к счастью, ни в одном из путеводителей, ни в одной из туристских приманок мы не нашли ни единого упоминания о том, сколь велик этот лабиринт, на сколько метров или километров он раскинулся, как до него добраться и каким образом из него выбраться. Карты довольствуются лишь перечнем названий: Гёрем, Юргюп, Ючгисар, Ортагисар, Мачан. И все. Выбирай себе и ищи…

Солнце, дожди, ветры и снега обработали эти туфовые холмы так, что они стали совершенно гладкими. Местами они сияют ослепительной белизной, местами — кремовой желтизной и даже охрой. Издали они напоминают процессию ку-клукс-клана, а вблизи — огромный кусок швейцарского сыра. Туфовая масса с пустотами, дырами, пещерами, пузырями, трубами, коридорами. Кое-что из этого создала природа, кое-что человек. Он углубил первоначальные пещерки, расширил их, украсил — и получил в скалах спальни, мастерские, склады зерна. Либо часовни. А то и храм.

Даже уборная нам попалась в туфовом варианте, она находилась сразу же за храмом с византийскими фресками и недостающей колонной, в непосредственном соседстве со сторожкой, в которой жил одинокий сторож. Он продавал входные билеты и… пиво.

Разумеется, касса, в которой он продавал билеты, была тоже из белого туфа. Пиво хранилось в туфовом подвальчике, и, несмотря на то, что день был жаркий и все вокруг раскалилось, как на плите, нам показалось, что сторож вытащил пиво прямо из холодильника.

Абрикосы из трех замков

Кроме продавца билетов, в Гёреме не живет ни один, человек. Это мертвый город. Зато в двух километрах от него находится селение Мачан, раскинувшееся вдоль русла высохшей речки. Окрестность оскалилась волчьими клыками в виде туфовых конусов, меж которых люди возвели свои современные жилища. Впечатление такое, что волк грызет огромные куски пиленого сахара. Среди этих клыков живут люди, вместе с ними лошади, ослы. Кое-где в клыках вырублены винтовые лестницы, по которым жители поднимаются на причудливые туфовые балконы. Можно было бы ожидать, что дверные и оконные проемы, прорубленные в туфе, люди станут закрывать туфовыми же дверьми и вставлять туфовые рамы по примеру римлян, которые в свое время закрывали подобные отверстия в крепостях, где они жили, каменными плитами. Деревянные двери на фоне белого туфа выглядят не совсем уместно. Они режут глаз и режут слух, когда скрипят.

Над Мачаном находится селение Ючгисар. Произношение таких слов особенно затруднительно для американцев, потому что они не хотят утруждать себя пониманием смысла произносимого слова. «Ючгисар» в переводе означает «Три замка», потому что «юч» — это по-турецки три, а «гисар», — слово, которым изобилуют не только карты, но и вся история Турции, — замок. И в самом деле, это замок, замок из швейцарского сыра, сказочный до того момента, пока не приблизишься к нему на расстояние досягаемости фотоаппаратом. Вблизи он вдруг теряет свою сказочность, ради которой мы пробивались к нему по головокружительным дорогам, после того как замок этот целый день торчал на горизонте, дразнил нас своим видом, в каком бы уголке гёремского лабиринта мы ни находились.