Перевести стрелки (СИ)

— Привет, Ром! — Подчеркнуто скромно потупил глазки я. — Колечко будешь? Меня баб Маня угостила!

Вот повезло мне, что у здоровяка нет сродства к Дару Звука. Иначе меня бы сейчас от его хохота просто снесло бы!

— Да ну, сам ешь! — Добродушно махнул рукой нынешний мастер сталелитейных цехов, осматривая мой китель. — Добился-таки, на!

Скромно развожу руками, действительно откусывая от колечка. Ммммм, вкусно.

А вообще, я ж своей мечты никогда не скрывал. И планомерно шел к ней. День за днем. Шаг за шагом.

— Ну, поздравляю! — Погудел он, протягивая лопатообразную ладонь.

Колечко пришлось зажать зубами, чтобы протянуть руку в ответ. Поэтому мой ответ "шпашипа!" был немного невнятен. Однако понят вполне верно.

— И не пошпыняешь тебя теперь-то, а! — Вновь тянет Ромка, еще раз окидывая меня взглядом с ног до головы, словно бы желая убедиться, что действительно не получится.

Пожимаю плечами:

— Будто когда у тебя это так легко получалось!

— Ну, легко не легко, а когда-то таки получалось! — Рассудительно заметил старый знакомец.

Развожу руками. Тут возразить нечего. Но потом я подрос и научился отпор давать. Так что кому-то пришлось не сладко. С другой стороны, Ромка НИКОГДА не участвовал в детских "дразнилках". В нос дать — то пожалуйста, а вот чтобы вместе с толпой выкрикивать обидные шуточки — что-то не припомню.

— Пивка с нами не предлагаю! — Прогудел он, косясь на стакан с лимонадом в моей руке.

А мне чего стесняться? Поднял его повыше, салютуя одновременно и самому "местному грозе много лет назад", и собирающимся за его спиной приятелям. Кажется, "по пивку" он собирался точно не один. Ну так и почему нет? Работа в цехах тяжелая! А пиво они берут легкое. И в меру. Так что великое дело!

— Тогда шел бы ты... На Цветочную, а оттуда на Николая Второго! — Пожелал он мне. — Там потише будет! Как раз к началу Пушкинсткого тракта и выйдешь. О оттуда уже...

— Я представляю, спасибо! — Уже слегка обеспокоенно кивнул я, оглядываясь — народу и впрямь становилось больше.

А первое правило кадета в этот день — избегай толпы!

— Пошел! — Киваю одновременно всем, и сосредоточенно направился к ближайшему переулку, чтобы выйти на параллельную улицу.

На Цветочной оказалось действительно потише.

Однако приключилась другая напасть — все больше натягивались нервы в преддверии разговора с отцом. Я даже грешным делом порадовался, что Леха Оболенский отказался от моего гостеприимства, остановившись в одной из гостиниц до начала года. Хотя причина у него уважительная, да...

Он даже на нее пожаловался будущим сослуживцам. Исключительно женского пола, естественно. Вот так прямо и заявил:

— Эх, у меня серьезные сексуальные расстройства, девочки! — Грустно сообщил он послед очередного тоста в "кружке за кружкой".

Его дружно направили к... Терской. Она медик — может, сей тяжкий случай ее заинтересует? Не заинтересовал... Лена отправила страдальца на хер со всей вежливостью, на которую была способна. Но суть оставалась именно такой!

— Ну вот, опять расстройство... — Грустно заключил тогда танкист и принялся дальше сосредоточенно "пополнять запас хода" в компании хмурого Марата.

Целительница вопросительно посмотрела на меня. Неужели, мол, такой страшный недуг поразил нашего коллегу.

Пришлось беззаботно махнуть рукой:

— Да нет, он всегда расстраивается, когда ему не дают.. Ой, — тут же поправился я. — В смысле, отказывают во внимании прекрасные дамы!

— Ой, да ладно! — Только и махнула рукой Терская. — Я целитель, мне можно!

Короче, остался Леха в центре. Отчего-то я уверен, что ему действительно будет лучше среди праздника, где есть очень неплохой шанс познакомиться с красивой девочкой... Или, в случае крайнего расстройства, найти приветливый порт продажной любви, куда можно пришвартовать небольшой капитал.

Дело безобиднейшее и житейское — так что почему бы, как говорится, и да!

Хотя, возможно, нервы сейчас звенели бы чуть меньше, если бы рядом был человек, способный отвлечь беседой от тягостных мыслей. Зато волновался бы больше насчет атмосферы, которая будет царить в моем доме.

А то ведь отец мой, вопреки всем представлениям о людях творческих, человеком был волевым и вполне мог быть жестким, когда того требовали обстоятельства. Кроме того, он был, что меня всегда восхищало, очень умен. И даже в чем-то мудр. А потому и боролись в нем два демона "Делай как я скажу!" и "Я уважаю твой выбор, сынок!". Первого поддерживал аргумент "Я же столько сделал, чтобы ты мог не брать в руки оружие!", а второго — "Я дал сыну все необходимое, чтобы он сам выбрал свой путь!". Внутренняя борьба в душе моего отца шла с переменным успехом, и какая из них победит — сказать заранее было просто невозможно!

Пытаюсь выбросить чуть тревожные мысли из головы.