Перевести стрелки (СИ)

А скамеечку я в нашу комнату установил... Вертикально, просто прислонив к своему шкафу. Иного места для нее не нашлось. Петр против такого украшения комнаты не возражал. К тому моменту, как я вернулся, он уж в целом был знаком с кое-какой версией событий, а потому нашу дружную компанию встретил веселым гоготом. И даже гостей после водил — показать сей артефакт. Говорят, дамы очень впечатлились. Правда, почему-то свое восхищение гораздо охотнее выражали в горизонтальной плоскости моему соседу... Но я не жадный, рукой махнул только. Пусть уж пользуется моей популярностью!

***

Я довольно зажмурился.

Приятные воспоминания грели душу, а пряное пиво — желудок, а оттого мне было хо-ро-шо!

— Живеееееешь же! — С какой-то непонятной интонацией протянул собеседник, принимаясь за очередную третью кружку.

Я же решил перейти на другой напиток, сделав известный только нам жест Саре. Та понимающе кивнула и, уверен, уже готовит мне какао.

— Ты ведь инженер? — Спросил Оболенский. — И, на сколько я помню, неплохой. Видел я твое выступление на двадцать третьей всеимперской технической выставке!

Удивленно приподнял брови. Не знал, что Леха настолько интересуется техникой. Но кивнул. Мы с Арнольдом Фарисовичем тогда восстановлением очередной выкупленной у торговцев "Нивы" занимались, и я действительно со всей детской непосредственностью предложил более легкий, как мне показалось, магомеханический способ восстановления структуры металла. Отчего-то оказалось, что так никто больше до того момента не делал. Вот и выпала честь представить новый способ на той самой ежегодной выставке. Даже медалька есть от технического отдела Канцелярии. Она стала неплохим плюсом при поступлении в Академию.

— Ну! — Просто ответил.

— Баранки гну! — Неожиданно резко ответил Леха. — Зачем ты тогда вообще в Армию поперся, мог бы ведь!..

— Стоп! — Я даже дослушивать не стал, что именно бы я мог. — Мое дело.

Леха, вроде даже возразить попытался, но что-то разглядел в моих глазах и... Замолчал.

Мое дело! Не хочу никому ничего объяснять. Мой выбор, в конце концов!

— Твой выбор! — Вслух заявил Оболенский, поднимая почти полный стакан.

— Так есть! — Сообщил я, касаясь его своим, где пряного напитка оставалось чуть-чуть на донышке, но вполне достаточно, чтобы символически выпить за только что импровизированный тост.

Вот мне еще неприятностей не хватало, как от приятеля подобное выслушивать. И так фигни всякой происходит. Меня неделю назад даже в воровстве пытались обвинить!

Кто-то подбросил в мою комнату с десяток чужих личных безделушек. Обнаружил их Петр, тут же закрыв дверь на все "печати", и сообщив мне.

К вечеру пошло паломничество из "обворованных". В смысле, вещи действительно крали. В течение нескольких месяцев, но не я, естественно.

Каждая жертва, заходя в комнату, тут же подходила к столу, куда мы с соседом выложили все наши находки, тщательно обыскав комнату.

Не давая никому и слова молвить, я молча предъявлял бумагу за подписью одного очень интересного дяденьки. Так что, забрав очередную золотую зажигалку, перстенек или кошелек, "жертва", заткнувшись в соответствии пунктом 1.8.4 Правил Академии, задумчиво почесывая затылок, отправлялась в сторону "батюшек" на беседу.

Результатов "исповедей" до меня не доводили.

— Ладно, все фигня! — Бодро заявил Оболенский. — Ты лучше расскажи, что у тебя сегодня с Горской "закрутилось"?

Я невольно прижал ладонь к щеке. Левой. Хотя "горели" обе. Куратор не поскупилась отвесить мне целых две пощечины за те страшные "оскорбления", что я ей "нанес".

Но вспомнить было приятно, чего уж тут.

— Ладно, слушай! — Предложил я, оглядываясь в сторону кухни.

Ну где же мой какао, Сарочка?

Глава 18

Тоже интересная история вышла. Причем не далее как сегодня утром, когда я уже носился по территории Академии, пристраивая винтовку в центральный Арсенал. Местные "старые пеньки", которые были не такими уж старыми и такими пеньками, поворчали, конечно, что оружие в последний момент сдается, но, сдобренные небольшим количеством коньячка, преподнесённого в подарок, все оформили.

Конечно, они и так бы все сделали, но праздник же! А вот по возвращению в общагу ждал сюрприз. Едва я зашел в здание, как тут же наткнулся на два сочувствующих взгляда дежурных.

— Тааааак, — решил я. — Утро перестает быть томным!..

Но бежать пока было не от кого... Да и некуда особенно. А вот спрашивать ничего не стал. Просто в голову пришла мысль, что счастье остаться в неведении мне не светит. И ответ на мое любопытство мне совершенно не понравится, так что куда торопиться? И зачем?

— Таааааак! — Тут же протянула злая до чертиков Карина, выскочившая откуда-то со стороны спортзала. — А ну, кадет Меньшиков, подойдите сюда!