Перевёрнутый мир

Ребята со своим учителем снова стояли, открывши рты. Истории про Окунёво просто не заканчивались. Всё время добавлялось что-то новое и, казалось, этому не будет конца. Они были жутко довольны такой колоритной поездкой и созерцанием этой удивительной первозданной природы. После рассказа Ильи о Таре, решили провести на берегу немного времени. Прислушаться к ее водам, присмотреться, так сказать. Мальчишки заметили тарзанку и с криком побежали к ней. Как дети, ей богу. Как будто если к ней не побежать, она убежит от них сама. Девочки, покрутив у виска, разбрелись по берегу. Макар Макарович и Илья сели на поваленное дерево и заспорили, какая рыба вкуснее и какая приманка лучше, и только Настю непреодолимо тянуло вернуться на холм. На всякий случай она предупредила мужчин, что хочет вернуться еще раз к часовне.

– Хочу немного походить одна, без шума.

Мужчины махнули рукой, мол, иди-иди и продолжили свой спор. Настя взобралась по тропинке, идущей наверх, и остановилась посередине.

«Как там надо? Маленькими шажочками и прислушиваться к себе?» – вспоминала она. Закрыв глаза, она стала слушать шум ветра, шелест листьев. Подставила лицо под лучи солнца, пробивающееся сквозь сказочно красивые деревья. Она потихоньку двигалась, и неожиданно ее тело начало раскачиваться, и она почувствовала его легкость, почти невесомость.

«Какое интересное ощущение», – подумала она и решила остановиться именно здесь. Открыв глаза, она увидела, что стоит рядом со старой елью, уходящей в небо кроной. Люди зачем-то привязали на ее ветки разные лоскутки. Она вспомнила, что где-то читала, что у какой-то народности есть миф, что существует такой дух. Хозяин горы. Он является людям в образе старика, а иногда в образе медведя. И вот в связи с этим на горе запрещается шуметь, ругаться, ломать без надобности деревья, чтобы не вызывать у этого духа гнев, который выражается ураганом. Существует обычай оставлять в дар ему монеты на камнях, привязывать разноцветные лоскутки, бусы на деревья, растущие по склонам гор.

«Наверное, этот холм для кого-то гора. И люди, привязывающие лоскутки, задабривают именно этого духа. Хотя…» – Настя не успела додумать до конца, как услышала медленный приятный голос. Ноги подкосились, и она непроизвольно села на зеленую мягкую траву. Вокруг никого не было, и голос шёл как будто ниоткуда и отовсюду. Тихо, словно пробираясь под кожу и заполняя руки, ноги, тело, голову голос вещал:

– Не стоит себя ограничивать. Займи всё пространство, чтобы не было мест, где бы ты не побывала. Распространись, чтоб целый мир был там, где ты. Расти ввысь. Стань больше. Иди вперёд и никогда не ставь цену ни на что, если не хочешь. Чтобы на твоей жизни не поставил цену кто-то. Жизнь человека не дороже того, что дорого ему. Остерегайся, чтобы жизнь твоя бесценная для тебя не стала дешевкой вроде благ земных. У тебя своё предназначение. У тебя свой выбор. Верши свои дела, как будто каждый поступок твой в тебе же и отразится эхом.

– А вот она где, посмотрите на неё. Я её зову-зову, а она не откликается. Хорошо Макар Макарович подсказал, где тебя найти.

Анька Воробьева взбиралась на холм, нарушая тишину и идиллию. Голос исчез. Настя смотрела на подругу туманным взглядом. Тело было легким, мысли чистые, но вставать и уходить отсюда не хотелось. Она приложила палец к губам и, посмотрев на подошедшую Аню, сказала:

– Ань, мне кажется, я нашла свое место силы. Садись рядом, может, и тебе подойдёт. Аня торопливо присела на траву рядом с подругой. Настя своим примером, закрыв глаза, пригласила Аню сделать так же. Подруги какое-то время посидели, после чего Аня первая открыла глаза и спросила:

– А чего ждать-то?

– Да по ходу ничего, – ответила Настя и встала. Протянула руку Ане, помогла той подняться.

– Пошли к мальчишкам, отвоюем тарзанку.

Аня поднялась и отряхнулась.

– Пошли.

Настя чувствовала себя на удивление почти невесомой, ей хотелось и петь, и танцевать, и кататься на тарзанке. В голове эхом шли слова, услышанные ею буквально несколько минут назад. И у нее было такое ощущение, что она понимала, о чём ей говорил голос. В эту минуту ей захотелось перевернуть мир.

Глава 40.

Суббота.