Перевёртыши

– Понятно, ты просто ему мстила, – произношу вслух.

– Да, нет, не совсем. Все давно быльем поросло, – Нина Павловна, видя, что я иду на контакт, по-свойски располагается на своем обычном месте: на стуле рядом с моим столом. – Чаем напоишь напоследок?

Включаю чайник, вода там еще есть, на двоих хватит. У меня даже чашки чистые остались после утренних чаепитий с Лагиным и Кузнецовым.

– Справедливости ради надо отметить, что Ринатик по жизни всегда помогал мне. Все амурные отношения я с ним прекратила, еще когда он кинул меня. Но деньги и подарки детям брала. Причем, принципиально для обоих. Мне еще не хватало сообщать сыновьям, что у них разные отцы. Муж-то второго сына признал своим, однако воспитывать никого не захотел. В этом плане любовник даже более порядочным оказался.

Смотрю на Нину Павловну, ее разом постаревшее лицо какого-то слегка землистого цвета, обозначившиеся морщины, круги под глазами. Интересно, это резкое разоблачение ее так подкосило, или я просто раньше не замечала? Ощущение, что вижу ее в первый раз. Напротив меня сидит совершенно чуждый и незнакомый человек. Перевертыш.

Мы с ней были знакомы около четырех лет, с момента, как я устроилась на работу. Еще сегодня утром я считала ее близкой подругой. Именно она учила меня маленьким хозяйственным фишечкам, некоторые из которых я взяла на вооружение. Ну например, Нина рассказывала, что привыкла готовить в больших количествах. Все-таки кормила двоих прожорливых сыновей. Но даже когда они стали жить отдельно, она по привычке до сир продолжает готовить большими объемами, а излишки супов и гарниров замораживает в пустых пакетах из-под молока. Они имеют прямоугольную форму и хорошо укладываются друг на друга, не оставляя пустот в морозилке.

– И сюда меня он порекомендовал. Еще до того, как сам устроился здесь работать. Он же по прежним местам знал, что я сильный главбух.

– Нин, я уже знаю, что он все-таки развелся и женился второй раз.

– Значит, ты прекрасно можешь представить, каково было мне! Мои дети росли без отца. У одного отец козел, у второго…

Дверь распахивается, и влетает разгоряченная Вероника:

– Тань, прикинь, шеф назначил боевикам совещание на шесть вечера, – возмущенно начинает она, но, увидев Нину Павловну, продолжает на автомате по нисходящей, – мне сегодня придется задержаться. Я, наверно, вам помешала?

Носкова, пытаясь сохранить невозмутимое лицо, достает сигареты и отходит к окну. Голову держит лицом вверх, чтобы не расплакаться. Видно, тема слишком болезненна несмотря на то, что оба ее сына давно выпорхнули из маминого гнездышка.

– Все нормально, – успокаиваю секретаря, – мы так…болтаем.

Видно, как Вероника включается и что-то вспоминает. Она явно не понимает, как себя вести с Носковой, и я подаю ей руку помощи:

– Ты иди к себе. Я к тебе тогда попозже забегу.

– Хорошо, – благодарно кивает девушка и, прежде чем исчезнуть, обращается к теперь уже бывшему Главбуху, – Всего хорошего, Нина Павловна.

– И тебе не хворать, – откликается та, – передавай привет матери.

Вероника, кивнув, исчезает. А я с любопытством смотрю на Носкову.

– Не знала, что ты знакома с ее мамой.

– О боже, – восклицает Нина Павловна, стряхивая за окно пепел, – а что ты вообще знаешь? В нашей Компании, мне кажется, нет ни одного случайного человека. Все пришли от кого-то. Просто у кого-то этот кто-то из знатного сословия, а у кого-то Наташка-кассир, – последний камень она кидает явно в мой огород.

Нина отворачивается, показывая всем видом, что данную тему продолжать не собирается. Ну и я спрашивать ее не буду. Подумаешь! Что Веронику устроили по просьбе, озвученной лично шефу, я и так знала. Вовсе не обязательно подкалывать меня протекцией Наташки.

Нина молчит. Я всегда знала ее энергичной и заводной, иногда веселой, иногда раздраженной. Странно видеть ее такой тихой и задумчивой. «Она же совсем старая, – бьется в голове. – Старая, вздорная и одинокая».

Я ее не тороплю, достаю чашки, пакетики, печенье. Только сейчас вспоминаю, что время обеда прошло, а я так и не поела. Надо будет сходить.