Перевод показаний

Как и ты, сказал я, только про себя, зачем его оскорблять, я сам во всем виноват, ударился об него, так что он получил глупый вид, выглядел так, может там были другие коллеги. Тогда мои мысли обратились к моему детству. Я думал, что умираю, наверняка они меня сейчас убьют, а она не узнает. Вместо он шлепнул меня по лицу, с огромной силой, чувство, что кожа у глаза разорвалась, и как будто глаз ударился об нос и выпал. Один из безопасностей рассмеялся. А один другой сказал, Отшлепай его, какой гадкий мальчишка.

Взамен, если бы они убили меня, думал я тогда, если пришла бы смерть, то был бы покой, и может никто бы не узнал, ничего.

Я остался на земле. Глаза мои были открыты. Безопасности ушли. Ушли также и голоса. Ничего. Но и ночь, она тоже ушла. Потерял ли я сознание, возможно я так и сделал. Как долго я там пролежал, видел ли ее, возможно. Свет был хороший, лунный свет, солнечный, радом с рассветом. Я думал, что видел ее в дверях, там очертания. Я мог различить человека, кто-то смотрел оттуда. А потом, как во сне, что она сделала, множество образов моего товарища и пришедшего, теперь эти двое вместе, и тут голос, я услышал его, сильный, и голос говорит, Эти люди ждут от меня, чего они ждут от меня. И его взгляд на меня, да, презрительный. Я этого не заслужил. Я бы не стал его убивать.

Уже был рассвет, я шел вдоль периметра, там были безопасности, один окликнул меня. Я притворился, что не услышал, чтобы он мог меня игнорировать. Никто же больше не слышал, и не было необходимости, чтобы произошла конфронтация. Но он заступил сбоку мне путь и поднял руку, и я остановился, и его глаза вглядывались в мои, мгновение так простоял, пока не подумал не задавать дальше вопросов. За что тут было умирать. Я могу умереть за что-то, не как другие, если другие так, моя смерть должна быть за что-нибудь, ни за что. Я шел во внешнюю зону, здесь были другие. Если есть желание умереть, так тут не о чем и говорить.

Луна не была частью этого, луна была выше другой части этого, чьего-то мира, в котором были дети и запахи стариков, людей близких к смерти, и теперь из другой секции тоже запахи. Позже я бы вернулся в мою, безопасности в дверях, преграждают проход, вот видят меня, поднимают оружие, я не угроза. Конечно, ее бы там уже не было, ничего там, в том месте, тоже и одежда, которую я имел, она также исчезла. Безопасность стоял на моем пути.

Как долго это было здесь, в этом месте. Некоторые детализируют дни и недели.

45. «письмо вдове, незаконченное»

К сожалению, никто не сказал мне о его смерти. А я хотел бы знать. Я думал бы о нем. Я мог бы посидеть один на прощальном собрании, обеспечив себе некоторое одинокое время. Таков ритуал. Я мог исполнить его. Я знаю о ритуалах, что они должны давать нам понимание, и в этом лежит их ценность. Ритуал вещь далеко не плохая, если подчинен вышеупомянутому, если это так.

Затем, в периоды успокоения, в эти мгновения, где от нас ничего не требовалось, размышления о ныне покойной индивидуальности часто переходят на пережитой опыт, и мы вспоминаем сцены нашей юности, чувства, которыми мы делились, наши различные склонности, политические, спортивные, другие, также любовь, любови, ранние представления о любви. Я обращаюсь здесь к глубочайшим переживаниям нашей юности. Мы снова сталкиваемся с наиживейшими образами величия, будущего величия, для того рода, частью которого мы являемся, во всем его великолепии. А затем мы думаем о трагедии, ибо рассматриваем само человечество. Мы рассматриваем индивидуальные человеческие существа и воспринимаем их, как трагедии, и вдумываемся в смысл, в их значение для нас. Мы осознаем, что это не является опытом юности, что у нас нет подлинного знания таких вещей, как трагедия, ее реальность, это для взрослых, и мы способны превозносить ее, как в нашей юности, мы превозносим это сейчас, это настоящее, это

причащаясь

что мы здесь перед лицом величия, ибо что же еще есть смерть?

Вот так мы думаем. И все-таки, также мы должны понимать, что это ошибочно. Когда мы становимся старше, мы осознаем, что трагедия это переживание, в глубине, еще одно переживание, еще одна реальность, вот чем это стало, с чем мы сталкиваемся на протяжении всех наших жизней, индивидуальные люди, которые доставляли нам наслаждение, которых больше не стало с нами и мы должны это пережить.