Перевод с подстрочника

Утром глаза раскрываются в свет

ранний, еще чужой на земле,

прохладный свет первых часов наступившего дня,

легко касающийся листьев, шершавых камней, пыльной дороги.

Скоро он заматереет, нальется силой,

жаром, летучим огнём полудня

зальёт все доступное взгляду пространство. От него

будет некуда спрятаться. Тень

карагача не даст прохлады, стена

не укроет от пекла, только закрыв глаза,

можно скрыться во тьму, хранящуюся внутри.

Там, в этой тьме, на самом дне

тоже есть свет, но иной, непохожий. Он может

пронзать, подобно блистающей молнии, может

изливаться, как тёплая вода, омывающая душу.

Он способен быть резким, так что мурашки по коже,

а может быть очень приятным, приносящим блаженство,

случается, он обжигает, порою он грозен и страшен

и сопровождается раскатами грома. Бывает

свет, движущий телом, едва не ломая суставы.

Но все-таки чаще, гораздо чаще он несёт наслажденье,

ни с чем не сравнимое, слегка подёргивает волосы,

доставляя сладчайшую боль. И вместе с ней счастье,

в котором я растворяюсь, как спичка,

зажжённая в яростный полдень, необъятное счастье,

которого мне не вместить, сосущее сердце, грызущее душу,

как хищный зверь ненасытный, – что мне с ним делать?

Неужели оно не годится

ни на что, кроме строк, соединённых

рифмой и прихотливым размером?

Нет и еще тысячу раз

нет! Его именем будут

издаваться указы, которых никто

не посмеет ослушаться, оно станет

вращать турбины электростанций,

тянуть по рельсам поезда, двигать

прокатные станы и элеваторы, освещать

цеха заводов и ночные проспекты

городов, где каждый живущий – поэт, так что ночью

там должно быть светлее, чем днем: там не спят

и выходят на улицу, чтобы друг другу прочесть

только что сочиненное. Оно будет

запускать ракеты к далёким холодным планетам,

чтоб и туда принести счастье, возникшее

из глубины человека, осветить им космический мрак,

озарить им моря и пустыни незнакомых миров,

лунные кратеры, скалы Сатурна,

растопить чёрный лед Плутона…