Переводчик Гитлера. Статист на дипломатической сцене

В ходе дальнейших бесед и Гитлер, и Риббентроп постоянно возвращались к этой теме. Они явно старались развеять впечатления Мацуоки, что между Германией и Советским Союзом существовали гармоничные отношения, лишь бы Япония не склонилась к более тесной дружбе с Россией. Мне было особенно интересно наблюдать, как их заявления постепенно все более открыто нацеливались на грядущий конфликт с СССР, хотя на самом деле они ни разу об этом не упоминали. Так, в другом контексте Риббентроп вполне откровенно жаловался на все более недружелюбное отношение Советов к Германии: «С тех пор как сэр Стаффорд Криппс стал послом в Москве, отношения между Россией и Англией очень активно укрепляются». Мацуока навострил уши, а Риббентроп продолжал весьма властным тоном, на который он иногда переходил: «Я лично знаю Сталина и не думаю, что он склонен к авантюрам, хотя, естественно, полностью уверенным быть не могу». Он подошел к точке, которую наметил для себя с самого начала, и теперь стал обсуждать вопрос с удивившей меня откровенностью: «Если однажды Советский Союз займет позицию, которую Германия сочтет угрожающей, фюрер уничтожит Россию».

Даже невозмутимый Мацуока моргнул при этих словах – такой была его реакция на открывающиеся перед ним перспективы. Риббентроп, должно быть, подумал, что вид у того весьма озабоченный, поэтому решил применить успокоительное. «Германия абсолютно убеждена, – сказал он, подчеркивая каждое слово, – что война против Советского Союза приведет к полной победе немецкого оружия и полному разгрому русской армии и разрушению русского государства».

По встревоженному выражению лица Мацуоки Риббентроп понял, что случайно прописал неправильную дозу и слишком далеко зашел в своих откровениях. Поэтому быстро добавил: «Однако я не верю, что Сталин будет следовать такой безумной политике».

Теперь возник южный мотив. «Трехсторонний пакт сможет лучше достигнуть своей цели по предотвращению разрастания войны, если припугнет Соединенные Штаты и отвратит их от намерения принять участие в войне, – сказал Риббентроп. – Это возможно в том случае, если участники Пакта решатся на общий план окончательного завоевания Британии». Этот явный намек он сочетал с предложением Японии занять Сингапур.

На этом обсуждение было прервано. Риббентропа вызвали на совещание к Гитлеру. На том совещании они решили начать войну против Югославии.

Я воспользовался перерывом, чтобы перекинуться парой слов с Мацуокой, рассказав ему, с каким интересом я следил за его деятельностью в период Маньчжурского кризиса и что до сих пор помню, как японская делегация покинула Лигу Наций.

«Именно так, – ответил он. – Я не очень преуспел в том случае: если бы мы остались в Лиге и убедили государства-члены Лиги принять точку зрения Японии, моя миссия была бы более успешной. А так я считаю наш уход из Лиги неудачей».

Мне хотелось бы ответить: «Не только Япония ушла из Лиги», но это было мое личное мнение, не относящееся к дискуссии.

Переговоры с участием Гитлера, отложенные из-за югославского кризиса, возобновились во второй половине дня. Гитлер был снова уверен в победе, говоря об успехах немецких подводных лодок и превосходстве люфтваффе. «Советую вам, – сказал он Мацуоке, – обратить внимание, будучи в Берлине, какие незначительные повреждения нанесены воздушными атаками англичан, и сравнить их с теми разрушениями, которые мы причинили Лондону; так вы получите представление о нашем превосходстве в воздухе». Хотя его министр иностранных дел вел себя более сдержанно в этом вопросе, Гитлер все еще считал, что Англия уже проиграла войну. «Вопрос только в том, чтобы Англия была достаточно благоразумна, чтобы признать свое поражение. Затем мы станем свидетелями смещения тех членов правительства Великобритании, которые являются ответственными за неразумную политику». У Великобритании оставалось лишь две надежды: американская помощь – «но если она и прибудет в Англию, то будет слишком незначительной и придет слишком поздно» – и Советский Союз.

Это замечание навело Гитлера на одну из двух основных тем. Он разрабатывал ее так же, как и Риббентроп, но не столь неуклюже. Время от времени он использовал те же ключевые фразы, что и Риббентроп; позднее их повторяли Мацуоке Геринг и остальные. Мне они напоминали стереотипные речи по случаю визита Самнера Уэллеса.

При обсуждении второй темы, южной проблемы, Гитлер заметил, что ему очень хотелось бы избежать вступления Соединенных Штатов в войну. Очевидно, это было больным вопросом для него, так как он постоянно возвращался к этому в своих беседах с Мацуокой. Одним из самых подходящих способов для достижения этой цели, предположил он, была бы решительная атака на Англию – например, неожиданный захват Сингапура Японией. Другая такая возможность может представиться не скоро, поэтому Япония должна действовать быстро. «И при этом ей не следует опасаться России ввиду мощи германской армии».