Переводчик Гитлера

Я поспешно направился в отель «Шато д'Арден», чтобы немного отдохнуть после напряженной ночной работы, так как мне еще предстояло участвовать на переговорах по перемирию, которые начинались на следующий день, 21 июня 1940 года. После двухчасового сна за мной прислали вестового. Я должен был сразу же ехать с Риббентропом в Компьен на машине, так как туман не позволял вылететь. Я поспешно надел форму, выскочил из дома к машине, в которой уже поджидал меня нетерпеливый Риббентроп.

«Езжай как можно быстрее,? сказал Риббентроп шоферу.? Переводчик не может опаздывать на переговоры о перемирии!» Мы ринулись вперед со скоростью больше 75 миль в час по отличным, к счастью, автомобильным дорогам Северной Франции, мимо полей сражений первой мировой войны, мимо деревень и небольших городков, на которые уже наложила свою разрушающую руку вторая мировая война, трагически повторявшая то событие. Впервые с 1918 года я еще раз увидел внешние проявления войны. Это было удручающее зрелище; часы, казалось, отвели назад, и надежды, которые я питал в двадцатых годах, работая с Штреземаном, Брианом и Остином Чемберленом, надежды, за которые я еще цеплялся в Мюнхене в 1938 году, теперь, казалось, совершенно развеялись. Тем не менее во время этой поездки по районам, разоренным новой войной, надежда затеплилась снова. Разве я не еду, размышлял я, на переговоры по перемирию? Сегодня во второй половине дня реки крови иссякнут? по крайней мере между Францией и Германией. Может быть, это начало лучшего, более прочного мира, подумал я.

В два часа дня, так как мы приехали немного раньше времени, мы остановились на небольшом холме близ Компьена и съели обед, состоявший из бутербродов и бутылки минеральной воды. Подкрепившись, поехали в исторический лес, где ярко освещенный солнцем на хорошо известной поляне стоял знаменитый деревянный вагон-ресторан, в котором Германия подписала перемирие 11 ноября 1918 года. Я часто видел этот вагон в Париже, где он экспонировался в двадцатых годах, и, разумеется, никогда не думал, что когда-нибудь буду сидеть в нем среди победителей напротив французской делегации.

В начале четвертого я зашел в этот пустой вагон-ресторан. Посредине, там где обедали пассажиры до первой мировой войны, был установлен простой длинный стол с пятью-шестью стульями с каждой стороны для обеих делегаций. Мое место находилось во главе стола, так что я мог слышать и видеть и французов, и немцев.

Вскоре прибыл Гитлер с Герингом, Редером, Браухичем, Кейтелем, Риббентропом и Гессом и сел по правую руку от меня; несколько минут спустя появились французский генерал Хинтцигер, посол Ноэль, вице-адмирал Лелкж и генерал военно-воздушных сил Бэржере. Гитлер и его соратники встали, не говоря ни слова; обе делегации обменялись сдержанными кивками, сели за стол и начались переговоры.

Кейтель зачитал преамбулу условий перемирия. «После героического сопротивления… Франция была побеждена. Таким образом, Германия не имеет намерения возводить клевету на столь храброго врага в условиях перемирия,? перевел я французам из текста, который мы подготовили в течение ночи.? Цель требований Германии состоит в том, чтобы предотвратить возобновление враждебных действий, обеспечить безопасность Германии для дальнейшего ведения войны против Англии, которая неизбежно должна продолжаться, а также чтобы создать условия для нового мирного устройства, призванного устранить несправедливость, нанесенную германскому рейху».

Когда я кончил читать французский текст, Гитлер и его соратники встали. Французы тоже встали, и после небрежных поклонов с обеих сторон немцы покинули помещение. Первый акт драмы Компьена длился ровно двенадцать минут, в течение которых французы и немцы сидели друг против друга с застывшими лицами, как восковые фигуры.

Из немцев в вагоне остались только я и Кейтель. Затем вошли еще несколько немецких офицеров, и начался второй акт. И французский, и немецкий тексты условий перемирия был переданы французам Кейтелем. Французы внимательно их прочитали и попросили дать им немного времени для обсуждения. Все вышли из вагона. На краю леса французам установили небольшую палатку для совещаний; мы, немцы, довольствовались лесной полянкой. Некоторое время спустя французы прислали сказать, что готовы продолжать переговоры. Когда все мы снова оказались в вагоне, французы заявили, что должны будут передать условия правительству в Бордо, прежде чем комментировать или подписывать их.

«Абсолютно невозможно!? сказал Кейтель.? Вы должны подписать незамедлительно».

«В 1918 году немецкой делегации разрешили вступить в контакт с правительством в Берлине,? ответил Хинтцигер,? и мы просим предоставить нам такую же возможность».