Переводчик с инского

– Занимался специально. Потому что сперва предполагалось, что мы с Орро станем базироваться именно на эти места. Здесь вести переговоры. Рассчитывали, что это понравится контрагентам. Смешно, но они посчитали это ниже своего достоинства, и пришлось снять зальчик в офисном здании. Жаль, но на это ушла большая половина средств, какие у нас были. Орро должен был что-то получить в их посольстве, кажется, но, похоже, не успел. Кстати: а как у тебя с деньгами?

Она невесело усмехнулась:

– Это, наверное, единственное, чего у меня не было – и никогда не будет.

– Но ты же на службе!..

– Вот именно. На федеральной.

– Понятно. Как и я.

– Чего же тогда спрашиваешь?

– А здесь ты кто – официально?

– Пенсионерка, – сказала она.

– Вопросов больше нет.

– Есть у меня. Мы долго еще станем бороздить этот океан?

– По-моему, мы в общем идем правильно. Ты заметила – тут все размещаются по профилю бизнеса. Кредиты мы уже прошли. Сейчас приближаемся к самым серьезным конторам…

– Я спрошу дорогу. Иначе мы…

– Не надо!

Но сказать такое женщине – значит лишь подхлестнуть ее. И она подошла к шатру, мимо которого мы как раз проходили. Передний свес его был поднят, сегодняшняя погода позволяла, и всем взглядам было открыто содержание: небольшой круглый стол, несколько стульев вокруг, три из них были заняты, на столе же, как и в пальцах троих, виднелись карты – игральные, не географические – и расчерченный листок бумаги. Елизавета обратилась к тому, кто был ближе всего:

– Не будете ли вы так любезны…

Не оглядываясь, сидевший помахал над плечом пальцами свободной руки, но не подзывая, а скорее отгоняя, как отгоняют муху. Голосом же сообщил:

– Восемь треф.

На что сидевший справа от него проговорил:

– Мизер.

– Пас, – сказал третий.

– Вист, – сказал первый. – Ложись.

– Господа!.. – обратилась Лиза громче и настойчивей. Никто не поднял на нее глаз, прикованных к разложенным на столе открытым картам. Отклик пришел с другой стороны: сзади, из-за спины.

– Ловленный мизер, – сообщил голос. – Так что вы их не дозоветесь. Но я – по той же специальности. Наша палатка тут, в двух шагах, и я уже готов вас выслушать. Ничего не надо объяснять, кроме двух вещей: кто и – уровень воздаяния. Цена – в зависимости от этого, цену определяем мы, торг не ведется, кредит не предоставляется. Итак, милочка?

Тираду эту произнес средних лет сальт с гвоздичкой в петлице пиджака – насколько я мог судить, не самого модного, но явно недешевого. Глядя на Лизу, он весьма доброжелательно улыбнулся.

– Но я хотела только спросить…

– Разумеется. А я вам уже и ответил. Теперь ваша подача. Итак – кто он? Адрес. Его облик, конечно, есть у вас в памяти. Загрузите. – Он вывесил экран. – Больше ничего от вас не потребуется. Кроме, конечно, аванса – тридцать процентов. И обязательство окончательного расчета после предоставления услуги. Ну, раскройте ваши очаровательные губки…

Похоже было, что говорить он может бесконечно. Этот поток надо было запрудить.

– Любезный, – вмешался я. – А вы уверены, что дама действительно нуждается в вашей услуге?

Он посмотрел на меня, как выпускник гимназии глядит на первоклашку:

– Но это же само собой разумеется! Бросается в глаза при первом же взгляде. Дама молода, красива, не рискуя ошибиться скажу – очень, очень красива. Вам так не кажется? Ах, кажется. Прекрасно. То есть, у нее есть все, что нужно для счастья. Но тем не менее она недавно плакала, была очень сильно расстроена. Не собой. И, надеюсь, не вами? Нет? Очень хорошо. А то я вам не позавидовал бы. Да, мой вывод: даму расстроил, вывел из себя, сильно огорчил некто третий. Не понимаю, как это вы ухитряетесь не видеть, что она оскорблена до глубины души! Что ее дальнейшая жизнь может оказаться нормальной лишь при одном условии: оскорбитель понесет заслуженное наказание. Кто-то должен сурово покарать его. И дама знает, кто готов сделать это. Быть может, даже именно вы и подсказали ей такое, скажу с уверенностью, наиболее и единственно правильное решение: обратиться к нам. Мы, мадам и мой друг, готовы к защите справедливости, к поддержке оскорбленных и униженных, к наказанию порока каждый день, каждый час, каждую минуту. Нам достаточно информации о его внешности и адресе, имя тоже не помешает. Ну а что касается уровня воздаяния – тут мы располагаем широчайшей палитрой возможностей, я не случайно сказал «палитрой», потому что наши люди – не просто исполнители, это подлинные художники своего дела. Вы ведь понимаете: человека можно убить мгновенно, однако позвольте спросить: разве это достойная кара? Но можно убивать его и полчаса, и час, можно и сутки – все это время поддерживая его в полном сознании и не скрывая от него, за что именно постигает его такая кара. Клянусь, в такие часы ангелы на небесах смеются и рукоплещут торжествующей справедливости!..

Нет, тут не запруда нужна, тут впору возводить плотину! Такая мысль возникла у меня. И я бестактно перебил его:

– Какова ваша такса, если позволите?