Переводчица (СИ)

А следом закрадывается другая мысль. Подлая, мелкая, гнусная… а ведь это выход. Решение всех проблем одним махом, одной размашистой подписью. Она увольняется, в идеале одним днём, собирает вещи и уходит из офиса, с моих глаз, из моих мыслей, из моей жизни. Разные круги общения, город хоть и небольшой, но шанс пересечься случайно — один на миллион. Не видеть огонь в её зелёных глазах, не слышать её тонкий, звонкий голос, не ощущать её присутствие, запах её волос. И от этой мысли поднимается волна паники, которую догоняет цунами отчаяния. Я что, влюбился?!

Нет. Точно нет. Нахер мне это не упало. Но и уволиться я ей не дам. Работает хорошо, даже отлично, да и мать с говном сожрёт.

«И когда тебя интересовало её мнение?» — усмехается внутренний голос.

«Иди нахер» — отвечаю мимоходом.

Стук в дверь.

— Да! — на этот раз я готов, голос спокойный и ровный.

Проходит с папкой в руке, открывает и кладёт на стол заявление. Делаю с ним то же самое, что и с первым. Ухмыляется… тоже подготовилась. Достаёт второе. С тем же результатом. Потом третье, четвёртое, десятое. Начинаю тихо звереть. Настырная!

— Ты в курсе, сколько деревьев сейчас в моей помойке? — спрашиваю хмуро. Ворчливо даже.

— Не по моей вине… — тихо пропевает в ответ, вгоняя мне в сердце тонкую иглу.

— Закрой дверь, поговорим.

— Да, мой Господин, — шепчет с придыханием, покорно склоняя голову.

Не беси меня, девочка…

Поднимает взгляд и смотрит в упор. К двери даже не дёрнулась. Достаёт очередную бумажку и протягивает мне. Тяну руку, чтобы забрать и сделать с ней то же самое, что и с предыдущими, но она одёргивает руку и моя нелепо повисает в воздухе.

Не беси меня!

— Это последнее, — говорит таким тоном, каким разговаривают с идиотами, — и оно должно быть подписано.

Да пошла ты!

Привстаю и выхватываю из её руки заявление, сажусь обратно и ставлю подпись, с такой силой нажимая на ручку, что в нескольких местах прорывается бумага. Протягиваю ей, она забирает и аккуратно кладёт в папку, расправляя замятый уголок. Выходит и закрывает за собой дверь, в последнюю секунду бросив на меня быстрый взгляд.

Взгляд, полный слёз. Так погано я не чувствовал себя даже в самолёте.

Встаю и иду к двери, закрывая её на ключ. Подхожу к бару, наливаю полный стакан виски и с ним сажусь на диван с ощущением, что пнул котёнка. Если это была проверка на вшивость, то я её с треском провалил. С размахом, оставив оттиск свой подписи на бумагах, что лежали на столе.

Что, если пришла она не за увольнением, а за извинением? За простым «прости». Прости, я не владел собой. Прости, я животное. Прости, я обезумел от желания. Прости, ты сводишь меня с ума. Прости.

— Тимур!!! — мать орёт так, что содрогаются стены. Выдержат? Проверим. — Тимур, открывай! — долбит кулаками в дверь, раздражающе дёргая ручку. — Я знаю, что ты там! Открывай! Открывай! Тимур! Сейчас же открой эту чёртову дверь!

Откидываюсь на спинку дивана, закрываю глаза и мелкими глотками выпиваю весь стакан на одном дыхании. Открываю глаза и понимаю, что уже накатило. Кайф. Так гораздо лучше. Надо взять на заметку.

— У тебя две недели, чтобы исправить ситуацию! — орёт напоследок. — Две!

Стук каблуков удаляется и совсем скоро смолкает, а я достаю из кармана мобильный и звоню знакомой из турфирмы.

— Тимур Александрович, день добрый! — лебезит кокетливо, а я брезгливо морщусь.

— В горы, — отвечаю сухо, — на две недели.

— Мерибель, Червиния, Куршавель, Аспен, Лех?

— Пох.

8.

Дать мне спокойно отработать две недели — настоящее благородство с его стороны. Получив письмо-рассылку на рабочую почту о том, что неотложные вопросы следует решить до вечера, иначе они перейдут в разряд несрочных, я испытала такое облегчение, что стало легче дышать. Отбрехалась от обеда, сославшись на ужасную занятость и пожаловавшись на скопившуюся за командировку работу, ушла в потоке остального офисного планктона, в общем, свела к минимуму вероятность случайной встречи.

Жанна на столько загрузила меня работой, что две недели я практически не поднимала головы. Часто задерживалась допоздна, приходила домой и без сил падала на кровать. На выходных затеяла генеральную уборку, перестирала шторы, перетрясла гардероб, вымыла холодильник, окна, двери, полы, не обошла стороной даже кухонные шкафчики, но от грязи внутри себя так и не отмылась.

Душу всё так же жгло от обиды и негодования. Я пыталась не думать, забыть, забить и даже запить, устроившись как-то вечером с бутылкой случайным образом выдержанного вина, отрытого в шкафу под ворохом вещей, но быстро отказалась от этой затеи. Просто на вкус оно было действительно странным, а магазины уже прикрыли продажу алкоголя. В общем, терпела поражение за поражением и в конечном счёте сдалась, отдавшись во власть эмоций.