Переводы

 Моя любовь ни с чем не схожа,
 Так странно в мир пришла она, —
 У Невозможности на ложе
 Отчаяньем порождена!

 Да, лишь Отчаянье открыло
 Мне эту даль и эту высь,
 Куда Надежде жидкокрылой
 И в дерзких снах не занестись.

 И я бы пролетел над бездной
 И досягнуть бы цели мог,
 Когда б не вбил свой клин железный
 Меж нами самовластный Рок.

 За любящими с подозреньем
 Ревнивый взор его следит:
 Зане тиранству посрамленьем
 Их единение грозит.

 И вот он нас томит в разлуке,
 Как полюса, разводит врозь;
 Пусть целый мир любви и муки
 Пронизывает наша ось, —

 Нам не сойтись, пока стихии
 Твердь наземь не обрушат вдруг
 И полусферы мировые
 Не сплющатся в единый круг

 Ясны наклонных линий цели,
 Им каждый угол — место встреч,
 Но истинные параллели
 На перекресток не завлечь.

 Любовь, что нас и в разлученье
 Назло фортуне единит, —
 Души с душою совпаденье
 И расхождение планид.

Галерея

 Мне в душу, Хлоя, загляни,
 Ее убранство оцени;
 Ты убедишься: ряд за рядом
 По залам всем и анфиладам
 Висят шпалеры и холсты —
 Десятки лиц, и в каждом ты!
 Вот все, что я в душе лелею;
 Всмотрись же в эту галерею.

 Здесь на картине предо мной
 Ты в образе тиранки злой,
 Изобретающей мученья
 Для смертных — ради развлеченья.
 О, дрожь берет при виде их —
 Орудий пыточных твоих,
 Среди которых всех жесточе
 Уста румяны, темны очи.

 А слева, на другой стене,
 Ты видишься Авророй мне —
 Прелестной, полуобнаженной,
 С улыбкой розовой и сонной.
 Купаются в росе цветы,
 Несется щебет с высоты,
 И голуби в рассветной лени
 Воркуют у твоих коленей.

 А там ты ведьмой над огнем
 В вертепе мрачном и глухом
 Возлюбленного труп терзаешь
 И по кишкам его гадаешь:
 Доколе красоте твоей
 Морочить и казнить людей?
 И сведав то (помыслить страшно!),
 Бросаешь воронью их брашно.

 А здесь, на этой стороне,
 Ты в перламутровом челне
 Венерою пенорожденной
 Плывешь по зыби полуденной;
 И Альционы над водой
 Взлетают мирною чредой;
 Чуть веет ветерок, лаская,
 И амброй дышит даль морская.

 И тысячи других картин,
 Которых зритель — я один,
 Мучительнейших и блаженных,
 Вокруг меня висят на стенах;
 Тобою в окруженье взят,
 Я стал как многолюдный град;
 И в королевской галерее
 Собранья не найти полнее.

 Но среди всех картин одну
 Я отличить не премину —
 Такой я зрел тебя впервые:
 Цветы насыпав полевые
 В подол, пастушкой у реки
 Сидишь и вьешь себе венки
 С невинной нежностью во взорах,
 Фиалок разбирая ворох.

Глаза и слезы