Перевоплощение

– Если бы ты сказала мне все это этак месяца два-три назад, я подумал бы, что ты сумасшедшая или лгунья, – Дэниел вернул улыбку. – Я и сам только недавно понял, как мне повезло, что я родился именно здесь, а не где-нибудь в Америке или во Франции. В Шотландии есть нечто, что делает ее особенной, непохожей ни на одно другое государство. И это не волынка, не килт. Это то, что находится внутри каждого настоящего шотландца, вот здесь, – Дэниел ткнул себя в грудь. – Это безумная любовь к своей стране, к ее природе и твердая вера в то, что все что происходит, обязательно происходит к лучшему. Я в этом уже убедился, – хмыкнул Дэниел, скосил глаза на рядом сидевшую девушку, перевел взгляд на противоположный берег озера и побежал глазами по розовеющим склонам холмов. Скоро, совсем скоро зацветет вереск и явит миру истинную, пьянящую красоту Шотландии.

– Наверное, ты прав, – вздохнула Джессика, улыбнулась, стрельнула глазами в сторону Дэниела и прислушалась.

Где-то заиграла музыка, ветер подхватил ее и понес над озером.

– Я знаю, что это за песня! – воскликнула Джессика. – Шотландская, народная.

– Ага. «Возле озера Лох Ломонд» называется. Минуту спустя далекий мужской голос запел:

Друзья, я девушку встретил одну
возле озера Лох Ломонд.
Любовь обещала нам вечную весну там,
где тихо дремлет синий Лох Ломонд.

– Обожаю эту песню, – сказала Джессика, поежившись от налетевшего ветра. – Она такая красивая. И грустная, как Лох Ломонд, от которого солнце спряталось за облаками.

Пойдёшь ты горами, а я по долинам
и к озеру выйду родному.
Я раньше приду, но любимой не найду там,
где тихо дремлет синий Лох Ломонд.

– Дэниел, обними меня, – услышал Дэниел шепот Джессики.

Юноша посмотрел на девушку и встретился с ней взглядом. Джессика не отвела взгляда, смотрела, не улыбаясь, пристально, с надеждой.

Дэниел придвинулся ближе к Джессике, положил руку ей на плечо и притянул к себе.

– Держи меня крепко-крепко, – Джессика положила голову Дэниелу на плечо и зашептала. – И никогда не отпускай. Никогда.

– Не отпущу, – пообещал Дэниел. – Ведь ты… ты моя мечта… сбывшаяся мечта.

Джессика запрокинула голову и посмотрела на Дэниела. В глазах ее стояли слезы, но губы улыбались.

В тот вечер прощались у озера мы,
и шептались волны устало.
Одетые в пурпур, молчали холмы,
сквозь туман Луна заблистала.

Рот Джессики приоткрылся, губы дрогнули.

Дэниел смотрел на Джессику, на ее длинные ресницы, густым частоколом нависшие над глазами-озерцами, на тонкие полоски нежных и влажных губ, и чувствовал, как в груди бушует пламя, огонь разгорается, становится сильнее, грозит испепелить, сжечь без остатка. Но Дэниел не боялся огня. Он хотел, чтобы пламя огня вознеслось до небес, захлестнуло его нутро и горело долго, как можно дольше, пока сияет Луна, пока блестят звезды, пока стучит сердце в груди, пока существует жизнь.

А губы звали… а губы шептали… а губы молили…

Дэниел не мог больше себя сдерживать, да и не хотел. Мечта не может ждать. Не может.

Дэниел подался вперед и коснулся губами губ Джессики.

Над озером снова поёт соловей,
и цветы на горных склонах…
Весна не развеет печали моей там,
где тихо дремлет синий Лох Ломонд.

Киев, июнь-август 2012 г.