Переворот

День клонился к вечеру, рабочие часы и время ужина прошли, поэтому на улицы находилось много народа, который решил прогуляться перед ночным отдыхом. Пожилые граждане, парами или небольшими группами расхаживали взад и вперед по улицам, останавливались перед ярко освещенными витринами магазинов и лавок. Некоторые городские жители предпочитали провести время в парках или сквериках, где листва деревьев и кустарников очищали городской воздух от токсичных примесей. Молодежь спешила по своим делам на очередную тусовку, дискотеку или просто покуралесить куда-нибудь с друзьями. Стайки ребятишек беззаботно носились по улицам и проспектам под строгим присмотром родителей. Сегодня в столице не ощущалось никакого напряжения, люди улыбались, смеялись, здоровались с соседями и знакомыми, вели себя просто и естественно. Это был обычный вечер города, жители которого от всей души и сердца веселились еще одному спокойно прожитому дню. Сейчас ничто не говорило о том, что когда-нибудь это все может измениться, что над Кирианской Империей собираются мрачные грозовые тучи.

На меня прохожие не обращали внимания, а вот полковник Герцег стал объектом народного внимания и любопытства. О гномах в кирианском народе бродило немало слухов и вымыслов. Одно было достоверно известно, что подгорный народ существует, и благоденствуют, но его представители не любили появляться в больших городах и в местах большого скопления кирианцев. Поэтому появление полковника Герцега вызвало настоящий фурор, но только среди подрастающего поколения. Если взрослые кирианцы чинно и вежливо раскланивались с гномом, молодежь не обращала на него никакого внимания, то детвора, радостно крича, бежала по нашим пятам. Это преследование продолжалось до тех пока, пока Герцег не останавливался и, весело скаля зубы, руками делал им козу. Коза приводили детвору в неописуемый восторг, мальчишки и девчонки громко смеялись и визжали от восторга. Так под смех и восторженные крики детворы мы добрались до гостиницы «Семейный Отдых», которая представляла собой высокое и красивое по архитектуре здание, выложенное красным кирпичом и с белыми окнами.

* * *

В фойе гостиницы звучала приглушенная музыка, в дальнем углу за фортепьяно сидел красивый юноша. Пианист не смотрел по сторонам, не перелистывал листы с нотами на пюпитре, а, чуть наклонившись вперед, что-то наигрывал на фортепьяно, кончиками пальцев нежно касаясь клавиш музыкального инструмента. Только в этот момент я догадался, что пианист слеп и нот не видит, что музыкальное произведение исполняет по памяти. Но он дела это с такой отточенной и филигранной техникой исполнения, а музыка, рожденная его пальцами, звучала настолько волшебно, что я остановился и ею заслушался. Я не был меломаном. К музыке относился легко и просто, была музыка, которая мне нравилась, но была и другая музыка, которую я не понимал и не принимал. Но сейчас я слушал музыку, которая находила отзвук внутри меня. Рядом с фортепьяно за столиком сидела немолодая женщина с аристократическими чертами лица. Она выглядела, как настоящая дама высшего света. Эта дама внимательно слушала музыку, временами посматривая вокруг.

Я подошел к столику и, вежливо попросив у дамы разрешения, присел за ее столик. Дама утвердительно кивнула головой на мою просьбу, но своих глаз не отрывала от пианиста. Не ожидая моего вопроса, дама начала свой рассказ:

— Фредерик родился слепым ребенком. Он никогда не видел белого света, лица кириан и связь с жизнью поддерживал через посредство звуков. Совершенно случайно наш сосед оказался музыкантом, с малых лет он стал заниматься с мальчиком и научил его нотам и нотной грамоте. Фредерик оказался способным учеником и уже через пару лет неплохо играл на пианино нашего соседа. Он мог годами повторять отдельные ноты, гаммы, аккорды, но однажды на этом стареньком и разбитом пианино Фредерик исполнил нечто такое, что его учитель заявил, что мальчика ожидает великое будущее. Но два года назад наш сосед музыкант умер, старое пианино забрали родственники, а мы теперь ходим по различным местам и заведениям, хозяев которых из милости разрешали нам поиграть на их музыкальных инструментах.

В этот момент Фредерик прекратил игру и сделал матери жест рукой, Дама мгновенно поднялась на ноги и подошла к сыну. Они о чем-то пошептались. Юноша поднялся на ноги, мать подала ему куртку, по которой можно было судить, что они не очень-то хорошо живут. Взявшись за руки, мать и сын пошли к выходу из гостиницы. Я внимательно посмотрел на полковника Герцега, который в этот момент мучительно боролся с дремотой. Гном почувствовал этот мой взгляд, встрепенулся, несколько секунд хлопал веками, соображая, что могло означать эта пронзительность моего взгляда. Затем, видимо, до гнома дошло понимание момента, он громко хлопнул себя ладонью по лбу и, сломя голову, помчался к портье гостиницы.