Переворот

Так, не доведя до конца размышлений о бренности своего существования в рамках императорской семьи, я посмотрел на полковника Герцега и утвердительно кивнул головой. Гном моментально вытянулся в струнку и взял под козырек, чего до этого момента он в жизнь не делал из-за глупого принципа, что гномы не обязаны и не должны тянуться перед кирианами. Бесшумно распахнулись двери главной полицейской приемной, через секунду секретари, дежурные полицейские офицеры лежали на полу и с кляпами во ртах. Вскоре обитатели приемной начальника Городского управления полиции были аккуратно связаны и также аккуратно переложены в дальний угол, чтобы не мешались под ногами. Когда спецназовцы сгруппировались, готовясь к прорыву в кабинет начальника полицейского управления, то полковник Герцег встал на острие штурмующего клина спецназовцев и первым влетел в распахнутую сильным ударом гномьего сапога дверь генеральского кабинета. Вслед за ним в кабинет влетели и шесть других его бойцов.

Дав несколько секунд для того, что спецназовцы навели в кабинете соответствующий порядок, я перешагнул порог кабинета и замер на месте от удивления, когда перед моими глазами во всей красе и одновременно пошлости раскрылась незабываемая картина. Три кирианский генерала застыли под дулами фазерных автоматов и карабинов гномов. Генерал полковник полиции Низами, генерал полковник и начальник Генерального штаба Шафер сидели в удобных кожаных креслах и держали в руках бокалы с янтарным напитком. Бригадный генерал Мольт сидел перед ними в специальном кресле с высокой прямой спинкой, к которой его тело было притянуто ремнями, а руки и ноги были закованы в стальные браслеты этого кресла. Мои гномы появились в кабинете именно в тот момент, когда первые два генерала, по всей очевидности, вели сердечную беседу с бригадным генералом Мольтом. Но тот в отличие от своих собеседников не получал наслаждения от такой беседы, под глазами у него наливались цветом огромные синяки, а губа генерал была только что разбита, из нее сочилась кровь, которую он слизывал языком. Два молодых здоровяка майора в форме имперских десантников боролись со спецназовцами, всеми силами пытаясь вырваться из их стальных объятий, но это уже были последние потуги их сопротивления моим маленьким богатырям.

Взглядом я поблагодарил полковника Герцега за проделанную работу и также взглядом попросил его, освободить от кандального кресла нашего бригадного генерала Мольта, что было тут же претворено в жизнь его бойцами.

Только в этом момент я реально начал понимать, что натворил этим вторжением в кабинет высокого полицейского начальника и какую затронул струну паутины кланового заговора. Шафер и Низами были высокопоставленными Ястребами. Я подошел к столику, рядом с которым в креслах рассиживались близкие друзья и приятели Императора Иоанна. С большим трудом мне удалось согнуть свои колени, которые совершенно не гнулись и не желали этого делать, в принципе, из-за внезапно охватившего меня страха, Когда мне все жу удалось это сделать, то секунд двадцать мы молча сидели, внимательно разглядывая друг друга. По выражению лиц своих визави можно было бы сказать, что мое появление в этом кабинете и вторжение спецназовцев не произвело на них большого впечатления, оно их не испугало и даже не смутило. Сейчас высокопоставленные генералы сидели, рассматривая меня через донышки своих бокалов, изредка делая маленькие глоточки. Генерал полковник Шафер первым нарушил молчание:

— Принц Барк, какими судьбами! Наконец-то, вы решились встретиться с нами в неофициальной обстановке. Теперь мы можем и поближе познакомиться. А то без предварительного уведомления являетесь на заседание Генштаба, просидели все это время среди рядовых офицеров и ушли, не попрощавшись, и не представившись, как положено. Так, в вооруженных силах Кирианской Империи высокопоставленные офицеры не поступают, следует всегда в предварительном порядке представиться начальству, а затем уж поднимать вопросы, которые вас беспокоят. — Было заметно, что генерал полковник тянул время, надеялся на помощь с других этажей здания.

Генерал полковник Шафер прекрасно понимал, что в данную минуту его жизни ничто не угрожает, мои гномы не посмеют поднять на него, одного из столпов Империи, карающую руку. Но генерал полковник чувствовал себя чуть-чуть неуверенно, все-таки было неприятно, даже несколько минут, ему находиться под стволами фазерных винтовок и автоматов спецназовцев, которые ему не подчинялись и могли случайно нажать на курок. Это обстоятельство несколько приободрило меня, но я продолжал хранить молчание, так как своей речью не хотел прерывать того, что мне говорил сейчас Шафер. Мне было нужно, чтобы оба генерала заговорщика, как можно больше, рассказали бы о себе и своих планах на ближайшее будущее.