Переворот

«Мягкая сила» в нашем понимании – это такая многоуровневая система, которая позволяет государству решать свои тактические и стратегические задачи на международной арене через головы правительств, обращаться напрямую к аудиториям по официальным и неофициальным каналам. Это многоуровневая система управления, в том числе массовым сознанием. Здесь очень важно подчеркнуть, что в этой системе существуют самые разнообразные компоненты. Это и информационные составляющие, культурное, образовательное поле, финансово-экономический аспект, цивилизационный аспект. И если говорить о том состоянии, в котором мы сейчас находимся, то мы квалифицированно утверждаем, что РФ находится в состоянии гибридной войны, развязанной против нее. Она включает в себя информационный, культурно-цивилизационный уровень, уровень использования высоких гуманитарных технологий, правозащитной тематики в качестве инструмента внешнеполитической работы государства для обеспечения своих интересов – инструментов вторжения. Если называть вещи своими именами, заказчиком этих технологий являются США, а в их основе лежат геополитика и геоэкономика.

Существует позитивная трактовка термина «мягкая сила» и реалистичная, исходя из понимания реальной политики. С одной стороны, «мягкая сила» – это формирование новых каналов и мостов для обеспечения благоприятного климата и международного сотрудничества через культурную дипломатию, внешнюю культурную политику, через публичную дипломатию, с другой стороны, это реальное оружие, которое по эффективности своего воздействия зачастую является более эффективным, чем любая военная операция, «жесткая сила». Очень важно упомянуть эффект отсроченного действия, имея в виду и информационное противоборство, и идущую сейчас информационную войну против России, это и культурная война, это и технологии социальной инженерии, это и работа с молодежью, это и управление сознанием масс, это и работа с молодежными субкультурами.

У нас есть железобетонный аргумент в виде Концепции внешней политики РФ, особенно в той редакции, которая была принята в феврале 2013 г., где президент внес поправку касательно «мягкой силы», где говорится, что «накопление кризисов современной системе международных отношений ведет к риску деструктивного использования “мягкой” силы, что проявляется в открытом вмешательстве во внутренние дела государств, оказании политического давления на руководство этих государств, управлении в этих государствах общественным мнением и сознанием и дестабилизации там политической обстановки». Таким образом, мы имеем перед собой официальный документ, где понятие «мягкой силы» трактуется через призму деструктивных политических технологий.

Феномен «мягкой силы», по сути, является многоуровневой системой, которая позволяет государству (в данном случае имеются в виду прежде всего США, основной заказчик этих процессов) реализовывать свои тактические и стратегические задачи на международной арене, будучи движимой геоэкономической и геополитическими целями и задачами. Таким образом, исследуемые нами технологии демонтажа политических режимов, или попросту «цветные революции», являются компонентом многоуровневого понятия «мягкой силы». С другой стороны, это инструмент ведения гибридной войны.

Таким образом, с одной стороны, «мягкая сила» – это хорошо, это позитивная коннотация, это культура, это сотрудничество, это международные образовательные обмены, это выставки, это культурная дипломатия, это публичная дипломатия, это информационно-коммуникационные каналы гуманитарного сотрудничества и укрепления уз международных контактов. А с другой стороны, это оружие. Без осознания этого аспекта не будет понятна деятельность, в том числе США, направленная не только на столицу России, но и на разворачивание активности американских посольств на Урале, в Екатеринбурге в частности, также в Новосибирске, на Дальнем Востоке, поскольку то, что наши зарубежные визави технологически не смогли выстроить в рамках Болотной площади, «белых ленточек», они поступательно пытаются реализовать на территории субъектов РФ. Прежде всего они фокусируют свое внимание на попытках организовать эти проекты через излюбленные ими механизмы сетецентричного управления на территории субъектов РФ Урала и Сибири, что очень важно.