Переворот

Портальный кран, похожий на гигантского богомола, в очередной раз склонил свой длинный хобот над трюмом транспорта. Минут пять стояла тишина, затем взревели моторы, со скрежетом по желобам шкивов начали струиться стальные тросы, и вскоре над бортом показался громадный продолговатый ящик. Двое военных в камуфляже с генеральскими звездами на погонах, затаив дыхание, наблюдали за медленным перемещением груза на пирс. Прожектора светили так ярко, что на досках ящика были видны разводы структуры соснового дерева. Медленно и точно ящик опустился на платформу гигантского трейлера, стропольщики в форме торопливо отцепили крючки, и тягач сразу взревел, выпустил черную струю выхлопного газа и медленно тронулся с места. А на смену ему уже подъезжал другой.

В полукилометре от пирса, на крыше старого блокгауза шевельнулась черная тень, что-то звякнуло. Старый склад находился на склоне горы, и зимний морской ветер и моросящий дождь пробирали Чарльза Маккормика до костей. Последние полчаса он проклинал все на свете, и погоду, и хитроумных югославов, и свою проклятую богом работу. Чарльз был кадровым разведчиком ЦРУ и два года жил в Югославии под прикрытием работника строительной фирмы. Уже три часа он наблюдал за странной разгрузкой сухогруза. Когда в половине десятого ночи позвонил один из его осведомителей и сказал, что на десятом пирсе военные затевают что-то необычное, Маккормик не думал, что его выход затянется так надолго. И главное, он пока не знал, ради чего затеяны подобные предосторожности.

Два часа портовый кран неторопливо доставал из трюма большегрузные автокраны. Длинные, приземистые, головастые тягачи походили на гигантских сороконожек, их темно-зеленая раскраска резко контрастировала с оранжевым цветом несущих стрел самого подъемного механизма. Все краны были на ходу, в полном порядке и через пару минут после разгрузки по одному выезжали за территорию порта. Это сильно разочаровало Чарльза. В конце концов он мог бы прекрасно наблюдать за продвижением этих автомастодонтов из кабины своей машины, а вместо этого должен мерзнуть под открытым небом. Отхлебнув из фляжки и приглушенно выругавшись, американец снова приник к биноклю.

Ящики гораздо больше заинтересовали разведчика. В подобной таре могли провезти что угодно, от разобранных самолетов до самых настоящих танков.

"Совершенно ясно, что под видом строительной техники сербы завозят что-то противозаконное. Эти краны были только прикрытием. Никаких надписей на ящиках нет, и одно это уже странно. Пожалуй, стоит спуститься вниз и на машине проследить, куда они повезут ящики," — думал Чарльз. Эта мысль показалась ему весьма заманчивой, он даже представил себе, как сливается в одно целое с мягким сиденьем своего "Фольксвагена", включает печку и долгожданное тепло мягко овевает закоченевшее тело. Но врожденное ирландское упрямство заставило Маккормика остаться на месте. И он угадал.

Очередной ящик, покинув трюм, медленно плыл к поджидавшему его трейлеру, когда лопнула одна из крепежных скоб. Ящик сразу потерял равновесие. Не выдержав толчка, обломилась и еще одна скоба. Белая прямоугольная махина ухнула вниз и углом торца ударилась о бетон пирса. Треск ломающихся досок был слышен даже Маккормику. Слышал он и крики столпившихся рядом с трейлером людей, но они очень мало интересовали разведчика. Забыв про холод и дождь, он просто не в силах был оторваться от бинокля. Из разбитой тары торчали соединенные в пакет трубы. Окрашены они были в темно-зеленый цвет, и именно это подсказало Чарльзу их истинное предназначение.

"Если убрать с тех тягачей дурацкие стрелы и приладить эти трубы, то что получается? Получается зенитно-ракетный комплекс С-300, а может и даже С-400. Это сенсация! Начальство в Лэнгли просто взвоет от радости. Есть повод окончательно прижать всех этих Ивановичей. Но надо все точно выяснить. Тягачей было десять, этот ящик пятый. К тому же, должны быть еще и ракеты."

Забыв обо всем на свете, Чарльз вытащил портсигар и закурил свой любимый "Винстон", при этом не прикрыв огонек ладонью.

Минутная слабость простительна женщине, но никак не профессиональному разведчику. В угольной темноте ночи огонек сигареты виден на добрый километр, это хорошо знают снайперы и прошедшие фронт солдаты.

Генерал Милкович еще не закончил разнос своих подчиненных, как к нему подбежал солдат оцепления и, презрев все формальности, доложил кратко и ясно:

— Господин генерал, я видел вспышку света.

— Где, покажи мне?

— Вон там, на северном склоне…

Солдат хотел было показать направление рукой, но второй генерал, контрразведчик Радович, подхватил его под руку и увлек со света в черноту ближайшей тени.

— Теперь показывай, — велел он.

— Вон там.

— Старые блокгаузы, — заметил Радович. Он персонально отвечал за секретность всей операции. После этого он поднес к губам портативную рации и коротко приказал:

— Седьмой и шестой квадрат, план два. Подстраховка четыре. И на всякий случай план пять.