Переворот.ru

— Сам знаешь, что в первооснове революции лежит бунт. Бунт — явление иррациональное, бессмысленное и равно ко всем беспощадное. Лишь тот, кто сумеет воспользоваться плодами бунта придаёт ему смысл и цель. И задним числом называет бунт — революцией. А достигнутые корыстные цели — плодами революции. Победитель, достигнув своих целей, навязывает свою оценку и, по сути, переписывает историю под себя.

— Не, как коммунист с доперестроечным стажем, хе-хе… — Решетников с глубокомысленным видом почесал нос. — Я, конечно, оценил всю красоту и глубину твоих мыслей. — Вмиг стал серьёзным. — Ты, что, всерьёз считаешь, что он провоцирует всенародную бучу?

— Нас он провоцирует. Но может перегнуть палку и спровоцировать бунт.

— Что предлагаешь?

— Договариваться, пока не поздно. Революции побеждают тогда, когда группировки элиты не могут договориться между собой, как им задавить бунт и загнать быдло по стойлам.

— Я не против агремана. Да и эти… — Решетников мастерски спародировал напыщенно-строгое выражение лица Игоря Дмитриевича. — Феликсы кевларовые, аскеты, блин, с часами за сотню тысяч долларов, тьфу… Думаю, уже для соглашения дозрели. Это же их задница сейчас на сковородке жарится.

— Ждать, пока на коленях приползут мы не станем, так? — вставил Салин.

— Ни в коем случае! Они с ломом вместо хребта полезнее. Вынь лом — башка в трусы провалится. — Решетников, задумавшись, скосил глаза на экран телевизора. — Агреман дело решённое… Повод бы теперь пристойный найти инициативно на контакт выйти. У тебя есть соображения, Виктор Николаевич?

— Пока нет. Кстати, как насчёт Дубравина и его кампании?

Решетников в ответ скорчил недовольную гримасу.

— Согласен, — кивнул Салин. — Вечно вторые. Пусть ими и остаются.

На столе дважды пискнул зуммер коммутатора.

Решетников привстал, ткнул пальцем в кнопку.

— Да, Владислав. Мы в комнате отдыха. Поднимайся.

Он тяжело плюхнулся в кресло.

— Не понимаю, как Владислав в таком бардаке работать умудряется? Говорит, накопал что-то важное. Интересно, что? Неужели вакцину от этой слюной дизентерии? Сейчас в самый раз будет.

Салин с сосредоточенным видом принялся полировать линзы очков.

— Наберёмся терпения, друг мой, — пробормотал он. — Что бы это ни было, оно уже у нас.

* * *

16:30 (в.м.)

Серый Ангел

Створки дверей захлопнулись, и лифт беззвучно ухнул в бездну.

Игорь Дмитриевич внимательно следил за выражением лица Злобина.

— Что, Андрей Ильич, гадаете, за что вам такая честь?

— Если честь, то, наверное, заслужил, — ответил Злобин.

— Как вы думаете, сколько людей знает, что из моего кабинета есть вход в секретный бункер?

— Ровно столько, сколько их значится в допуске к тайне.

— Недурно… Вы в своём амплуа.

Лифт плавно затормозил. Игорь Дмитриевич вытащил их замка на панели ключик. Трижды нажал на кнопку «стоп».

Створки дверей распахнулись.

Они вышли в просторный холл. Ноги сразу же увязли в плотном ворсе ковра. Мягкий свет плафонов растекался по кремово-белым полированным плитам.

«И тут мрамора для себя не пожалели», — с неудовольствие подумал Злобин.

— Мы на пятом ярусе. Всего их девять. И два технических, но я туда не забирался. Вентиляционное оборудование, система утилизации отходов, что-то там ещё… — Голос Игоря Дмитриевича эхом отразился от высокого сводчатого потолка. — Пойдёмте, Андрей Ильич, покажу вам свои апартаменты.

Он направился к крайнему слева коридору, из пяти выходивших в холл.

— Ощущение такое, будто находишься в элитном жилом доме, не правда ли?

— Я не эксперт по элитному жилью. Но очень похоже.

— Похоже, потому что это именно так. Та же технология, что у монолитных домов. Только строили не вверх, а вниз.

Игорь Дмитриевич подошёл к тяжёлой двери красного дерева, отпёр её своим ключом. Ни номера, ни таблички на двери не было.

— Тут же все исключительно для своих. Кому положено, тот знает, кто где живёт, — прокомментировал Игорь Дмитриевич, перехватив взгляд Злобина. — Прошу, будьте гостем.

Злобин шагнул через порог.

Вокруг была картинка из глянцевого журнала.

— Не спрашиваю, нравится или нет. Такие интерьеры не по вам, догадываюсь. — Игорь Дмитриевич заглянул в лицо Злобину. — Скажите, удивлены?

— Даже более чем.

— Вы что, искренне считаете, что «ядерную зиму» надо пережидать в бетонном склепе с голыми стенами и капелью с потолка?

Злобин не стал отвечать.

Игорь Дмитриевич выдавил из себя злой смешок. Вышел в центр гостиной.

— Смотрите! — Он хлопнул в ладоши, и хрустальная люстра вспыхнула миллиардом бриллиантовых звёздочек. — Ну это же здорово, Злобин! Здорово, черт возьми!! Если это не рай, то не предлагайте мне другой. Я согласен на этот. Это же рай, Злобин! Рай, созданный своими руками! С учётом всех привычек и любых прихотей. Здесь не только можно, здесь хочется, слышите, хочется жить вечно!

«Вот тебя и накрыло, — с брезгливостью подумал Злобин. — Нервы не выдержали, говно и попёрло».

Игорь Дмитриевич вдруг осёкся. Подошёл вплотную к Злобину.

В глазах не было ни йоты безумия. Только холод и темень.