Переворот.ru

В таких условиях даже те личности, которые имеют чёткие цели и готовы пойти на риск, оказываются парализованными сильным внутренним конфликтом в отношении того, что следует делать».

«Шоки будущего» — цепочка событий, как правило, заранее в тайне подготовленных, которые происходят с такой скоростью, что человеческое сознание оказывается не в состоянии осмыслить происходящее. Как показали исследования, человеческое сознание (и коллективное сознание отдельных социальных групп) имеет чёткие пределы осмысления как количества изменений, так и их природы.

Превышение предела приводит к эффекту «сшибки высшей нервной деятельности», что позволяет низвести манипулирование личностью на уровень животных рефлексов. При отсутствии внешнего управляющего импульса испытуемые демонстрируют истероидные формы реакции: вспышки немотивированной жестокости, алкогольные и наркотические эксцессы и полную апатию с последующей глубокой депрессией.

На социальном уровне истероидные аффекты выливаются в рост уличной преступности, внутрисемейного насилия, войны преступных группировок, драки спортивных фанатов, рост травматизма, вызванного алкогольной и наркотической интоксикацией, снижение электоральной активности вплоть до полного отказа от участия в политической жизни страны…».

* * *

Злобин тяжко вздохнул и потянулся за сигаретой.

В дверь бегло постучали. Вместе со злобинским «войдите» в кабинет ворвался Сергей.

— Андрей Ильич, здесь дают Героя России первой степени с бесплатной квартирой из президентского фонда? — выпалил он.

Злобин хмуро усмехнулся.

— У нас — только посмертно.

Сергей плюхнулся на стул и обиженно протянул:

— Ну-у… Я так не играю. — Он расстегнул куртку. — Стараешься, стараешься, а все награды другим.

— Что нарыл?

Злобин переступил через вытянутые ноги Сергея, обошёл стол и сел в своё кресло.

— Вы, Андрей Ильич, учтите, своими поручениями вы толкаете меня прямиком в лапы бывшей благоверной. А я, можно сказать, после развода только жить начал. Хотя, какая это жизнь? Сплошное оперативное мероприятие.

— Надо было вместо неё на биофаке учиться, а не УПК зубрить. Тогда бы фиг сюда попал. Рассматривал бы себе мушек под микроскопом и ваял Нобелевскую на тему «Жизнь блохи на теле слона».

— Андрей Ильич, вы в корне не правы! Узкая специализация губит мозг как орган. А я, нахватавшись от жены и тестя азов микробиологии, сохранил энергично хамское сознание дилетанта и способность генерировать гениальные по своей простоте версии. Чем вношу серьёзный вклад в дело борьбы с преступностью.

— Докладывай.

Сергей дунул под воротник свитера.

— Мне бы отгул, а? За растрату половой энергии в служебных целях.

— Обойдёшься. Совместил приятное с полезным, и то хлеб.

— Ладно, я не обиделся. — Сергей вместе со стулом придвинулся к столу. — У вас допуск к государственной тайне есть?

Злобин поджал губы. На скулах заходили тугие бугры.

— Сергей, хватит цирк устраивать!

— А я не шучу.

Злобин посмотрел ему в глаза. Смешинок как не бывало.

— Так все серьёзно?

Сергей налёг грудью на стол, зашептал:

— Как я и предполагал, применили бактериологическое оружие, а не банальный токсин. Гадость называется вирус Эпштейна-Барра[26].Уточните у вашей супруги, она как врач не может не знать, что это такое.

Злобин машинально взглянул на телефон.

— А если без супруги?

— Тогда верьте мне на слово, Андрей Ильич. Это слюнная лихорадка. Передаётся капельным путём и при поцелуях. Чихнул, плюнул, поцеловался — все, приплыли. Инфицированы, держитесь за кресло, сто процентов населения Земли. Сто процентов!

— Почему мы ещё живы?

— Просто потому, что это не вирус, а так, фигня на постном масле. Что-то типа герпеса пополам с гриппом. Поражение по симптомам напоминает простуду. Три дня температуры, чуть голова поболит — и все. Участковый врач может больничный дать с диагнозом ОРЗ, не особо вдаваясь в подробности.

Злобин подцепил ручку, успокаиваясь, почеркал по листочку бумаги. Каракули сами собой вышли матерного содержания.

— Серёжа, — ровным голосом начал Злобин. — Умирать ты будешь долгой мучительной смертью. Потому что я сейчас тебя пошлю с докладом прямо к Игнатию, и пусть он тебя хоть четвертует за твои хохмочки, слезинки не уроню.

— Могу закончить последнее слово?

— Давай, правосудие у нас гуманное. И не такой бред терпит, — ответил Злобин, не отрывая взгляда от бумаги.

— Поясняю, Андрей Ильич — инфицировано сто процентов населения.

— А иммунитет? — вставил Злобин.

— Чувствуется, что у вас жена — врач, Андрей Ильич. Нахватались вершков. Иммунитет позволяет иметь вирус в организме, но не болеть.

— Понял, продолжай.

— Вирус есть у всех. А если придумать, как активизировать вирус и придать ему новые свойства? Особо опасные? Получим «боевой вирус». Заметьте, никакого геморроя с хранением, доставкой и распылением, вирус давно в нас. И вот с этого момента начинается государственная тайна.

Злобин вскинул взгляд. Сергей был абсолютно спокоен. Как всегда, когда брал след. Была у него такая особенность: полное спокойствие перед лицом любой опасности.

— Продолжай.