Переворот [сборник]

— Нет.

— Удивительная скромность, капитан Тужилкин! И давно вы водите Жарова?

— Уже неделю.

— На что обращаете внимание?

— На его контакты. Особенно с военными. Сказано, что желательно также выявить сексуальные связи на стороне, порочные наклонности…

— Выявили?

— Нет. По-моему, Жаров нормальный парень.

— Докладывали об этом начальству?

— Нет. Своих соображений от нас не требуют. Только факты. Контакты. Время. И все такое. Выводы делают там, наверху.

— Сколько человек работает по Жарову?

— Двое.

— Кто второй?

— Не знаю. Я отрабатываю смену, кто принимает объект — не знаю. Конспирация…

— Хороший ты парень, Витя, — сказал Гудимов сочувственно, — но в говне. И помочь отмыться я тебе не могу. Документы завтра утром найдешь в почтовом ящике. Давай я тебя развяжу. И еще, в случае нужды наша служба будет обращать-ся к тебе за информацией. Я надеюсь, ты это понимаешь. Подписки о неразглашении не беру. Ты и так будешь молчать… Давай развяжу.

* * *

Легким пружинящим шагом, чувствуя свою ловкость и силу, Тима Жаров взбежал на третий этаж и вошел в комнату, где уже более года работал как репортер «Московских новостей». В комнате пахло острыми французскими духами. За своим столом уже сидела Галочка Бергер, маленькая подвижная девица с пышной грудью, узкой талией и непропорционально широкими бедрами. Веселая и общительная, она быстро сумела связать себя прочной дружбой с Тимой. Однажды вечером они засиделись в редакции. Тима помогал Галочке подготовить к печати ее информацию. Галочка стояла за его спиной и через правое плечо смотрела на рукопись, которую правило острое перо талантливого коллеги.

— Вот и все, — сказал Тима, отодвигая бумагу. — Перепечатай, и маленькая жемчужина украсит серую полосу.

— Ой, Тимочка! — Галочка совершенно естественно вскочила на колени Жарова, охватила руками шею и прижалась к его рту горячими пухлыми губами…

К чему приводят такие вольности, объяснять не надо. Они заперли дверь изнутри. Галочка смела со своего стола лишние предметы, и он стал ложем пылкой любви.

— А ты ничего, — отдышавшись от бурных ласк, оценила усердие коллеги Галочка. — Мужчина… Но подучиться кое-чему тебе не мешает…

Курсы были краткосрочными, но результативными. Галочка оказалась способным учителем. Она научила Тиму такому, о чем тот даже в мужских откровенных разговорах не слыхал никогда.

Тиме в Галочке нравилось многое, кроме ее запахов. В восторге тесного общения она сильно потела, и от этого не спасали самые патентованные дезодоранты. Усугубляло положение пристрастие подруги к крепким французским духам. Смешиваясь с горячим потом, они образовывали убойную смесь, которой, как думалось Тиме, можно было морить тараканов. Иногда это начисто отбивало у него всякие желания. Но мужчина потому и мужчина, что его желания возвращаются…

— Привет, Галка! Мне не звонили?

Она вскинула на него глаза и посмотрела с подозрением: не ждет ли он звонка от какой-то другой? Он понял и уточнил:

— Мужик не звонил? Здоровый такой…

Она задорно засмеялась.

— Разве по телефону видно, здоровый он или тощий?

Приступ ревности был исчерпан, и они занялись делами.

Звонки начались где-то около одиннадцати. Два раза звонили читатели, потом, наконец, позвонил ион. Спросил:

— Вас заинтересовали мои бумаги?

— Да, — сказал Тима. — Интересные документы. Взрывной силы.

— Эт-точно, — хмыкнул полковник юстиции в отставке. — На Казанском вокзале, в автоматической камере хранения. Ячейка 82. Код 1881. Найдете черный «кейс». В нем все, чем я располагаю.

— Я должен заплатить?

— Не надо. За справедливость не платят.

— А «кейс»?

— Сохраните, я за ним загляну.

В трубке прозвучали сигналы отбоя.

Жаров поднялся с места.

— Галочка, я на часик сорвусь. По делу.

Он светился рыбацкой радостью, которую рождает неожиданно крупный улов.

«Кейс» оказался небольшим, но весьма увесистым. Тяжесть его рождала приятное чувство прикосновения к тайне. Несколько раз — еще на вокзале, потом в метро Жарова подмывало нестерпимое желание раскрыть и взглянуть на содержимое. Однако усилием воли он удерживал себя от искуса. Бумажки, которые лежали в «кейсе», требовали отношения бережного и осторожного. Он понимал — выдавать публике свое любопытство не стоит. А вдруг — не приведи господь, за ним кто-то присматривает?

Как и утром, Тима взбежал на третий этаж по лестнице. Вихрем ворвался в комнату. Галочка подняла на него глаза, оторвавшись от бумаг. Тима жестом туземца-победителя, за волосы ухватившего башку врага, поднял «кейс» над головой и улюлкжнул негромко, по-киношному:

— Йя-я хоу!

Удача бодрила, как доброе вино. Свежий, совсем не резкий, утренний запах Галочки пробудил сладострастные желания. Посмотрев на нее, Тима улыбнулся.

— Сейчас закончу с бумажками, закроем дверь. Идет?

— Главное решить — стоит или нет, — озорно засмеялась Галочка, всегда готовая к легкому флирту. Весело и торопливо она стала убирать со стола все лишнее, что могло им помешать. Случайно задела авторучку, и та скатилась на пол.

Галочка отодвинула стул, нагнулась, стараясь разглядеть, куда закатилась потеря.

Тима в этот момент открыл крышку «кейса»…