Перевороты. Как США свергают неугодные режимы

Среди самых воинственных из них был Джордж Д. Эмери, бостонский торговец древесиной. В 1894 году Эмери купил разрешение на добычу кедра, красного и прочего дерева из лесов Восточной Никарагуа. Через несколько лет он стал главным поставщиком красного дерева для компании Пульмана и других элитных клиентов. Эмери нанял более полутора тысяч никарагуанских рабочих, выплачивал правительству сорок тысяч долларов в год в качестве концессионного сбора и вложил два миллиона долларов в американский инвестиционный фонд.

Концессионное соглашение Эмери требовало от него две вещи: построить железную дорогу и выращивать по два дерева вместо каждого срубленного. Эмери же не делал ничего. Когда правительство стало настаивать на выполнении договора, Эмери попросил у Госдепартамента защиты от «хулиганских и деспотичных претензий» Селайи.

Президент Рузвельт почти не обращал внимания на жалобы таких предпринимателей, как Эмери, и вопрос, выступит ли он против Селайи, долгие годы занимал умы никарагуанских историков. Рузвельта часто называют одним из основателей американского империализма. Его подвиги на Кубе, часто цитируемая фраза о том, что США должны всегда держать под рукой «большую дубинку» для мировой политики, и готовность срежиссировать революцию в Панаме – все подтверждает это мнение. Однако Рузвельт с готовностью решал внешнеполитические проблемы мирно, если это было возможно, и гордился тем, что во время его президентства США ни разу не начали конфликт, сопровождавшийся потерями. Бездействующие правители, которые уже давно господствовали в Центральной Америке, Рузвельту были не по душе. В Хосе Сантосе Селайе, человеке огромного ума, обладавшем неуемной энергией и жаждавшем реформ, он вполне мог видеть свое отражение. Даже в 1908 году Рузвельт по-прежнему отзывался о никарагуанском лидере как о «большом и добром друге».

И все же именно на Рузвельте лежит косвенная ответственность за свержение Селайи, ведь он предложил принцип, который оправдал подобное действие. С 1823 года политика США в Западном полушарии опиралась на доктрину Монро, одностороннее заявление о том, что Штаты не потерпят попыток вмешательства Европы в ход событий на Американском континенте. Как только начались работы над Панамским каналом, Рузвельт шагнул дальше. В 1904 году он объявил о поправке к этой доктрине: США получали право вмешиваться в политику любого государства Западного полушария, если сочтут это необходимым.

«Если страна демонстрирует умение действовать достойно и эффективно в социальной и политической областях, если она поддерживает порядок и выплачивает облигации, то ей нечего бояться. Систематические проступки или беспомощность, которая приводит к ослаблению цивилизованного общества, в Америке или иной точке земного шара, способны привести к необходимости вмешательства со стороны цивилизованной страны. В Западном полушарии соблюдение доктрины Монро может вынудить США, исключительно из чувства долга, в вопиющих случаях подобных проступков или бессилия местных властей, применить действия, принуждающие к мирному разрешению событий».

Рузвельт оставил президентское кресло в марте 1909 года. Его преемник, Уильям Говард Тафт, был ближе к крупному предпринимательству и назначил Госсекретарем Филандера Нокса, крайне успешного юриста по корпоративным вопросам и бывшего министра юстиции. Нокс годами представлял интересы американских корпораций, преимущественно «Carnegie Steel», и тесно сотрудничал с Уильямом Нельсоном Кромвелем над созданием компании, ставшей «United States Steel». Среди важнейших клиентов Нокса была горнодобывающая компания «La Luz», которая заключила выгодное концессионное соглашение на добычу золота в Восточной Никарагуа. Кроме профессиональных отношений с компанией, Нокс был политически и социально приближен к хозяевам компании, – семье Флетчеров из Филадельфии.

Флетчеры защищали свою компанию необычайно эффективным способом. Гилмор Флетчер ею управлял. Его брат, Генри, работал в Госдепартаменте: сменил ряд влиятельных постов и, наконец, стал заместителем Госсекретаря. Оба Флетчера ненавидели Селайю, и это чувство только усилилось, когда в 1908 году он пригрозил разорвать концессионное соглашение. Вдохновленный Флетчарами, Нокс принялся усердно искать способ отстранить Селайю от власти и, казалось, обнаружил его, когда к нему обратился древесный магнат Джордж Эмери. Тот настаивал, что никарагуанское правительство обязано компенсировать его убытки. Нокс взялся за дело. Он отправил резкое послание министру Никарагуа с предупреждением, что «неуместная и незаконная» задержка в удовлетворении требований угрожает существующему между Манагуа и Вашингтоном «доброму сотрудничеству». К изумлению Нокса, Селайя быстро согласился на сделку с Эмери. По новому договору Эмери отказывался от концессии и получал шестьсот сорок тысяч долларов компенсации.