Перевороты

Британия целыми поколениями господствовала над Ираном и за это время подкупила множество военных офицеров, журналистов, религиозных лидеров и других, кто принял бы участие в свержении правительства в случае необходимости. Лондонские чиновники приказали своим агентам в Тегеране приступать к выполнению плана. Однако Мосаддык обо всем узнал прежде, чем они успели нанести удар, и сделал единственное, что смогло защитить его и правительство. Шестнадцатого октября 1952 года он приказал закрыть британское посольство и выслать всех его сотрудников из страны. Среди них были разведчики, организаторы переворота.

Таким образом Британия осталась безоружной. Агентов под прикрытием депортировали из Ирана, Трумэн выступал против военного вторжения, а международные организации отказывались вмешиваться. Британскому правительству грозила печальная участь: потерять самые ценные зарубежные активы в борьбе с отстающим государством, во главе которого стоит человек, согласно дипломатическим телеграммам, «дикий, фанатичный, нелепый, преступный, крайне беспринципный и явно неуравновешенный».

Современный Иран не может похвастаться многими личностями, подобными Мосаддыку. По материнской линии он происходил из персидской королевской семьи. Его отец был родом из особого клана и провел на посту министра финансов Ирана более двадцати лет. Мосаддык обучался во Франции и Швейцарии и стал первым иранцем, защитившим докторскую диссертацию по праву в европейском университете. К тому времени, как Мосаддыка избрали премьер-министром, за его плечами уже была целая политическая карьера.

Мосаддык был также и крайне эмоциональным человеком. По его щекам катились слезы, когда он произносил речи о нищете и страданиях Ирана. Он несколько раз терял сознание, выступая в парламенте, отчего в газете «Newsweek» его прозвали «обморочным фанатиком». Мосаддык страдал от многих болезней и имел обезоруживающую привычку принимать гостей, будучи в постели. Безупречная честность и тщательная бережливость – Мосаддык разрывал пополам двухслойную салфетку перед использованием – выделили его на политической арене Ближнего Востока и сделали кумиром среди населения Ирана. В январе 1952-го журнал «Time» выбрал его человеком года. В номинации он обошел Уинстона Черчилля, Дугласа Макартура, Гарри Трумэна и Дуайта Эйзенхауэра. В журнале Мосаддыка назвали «упрямым оппортунистом», а также «иранским Джорджем Вашингтоном» и «самым знаменитым человеком из тех, кого его древняя раса произвела на свет за многие столетия».

Через две недели после того, как Мосаддык закрыл британское посольство в Тегеране, американцы избрали Эйзенхауэра президентом. Вскоре он назначил Даллеса Госсекретарем. Уныние, охватившее правительство Британии, вдруг ослабло.

Глава отдела ЦРУ по операциям на Ближнем Востоке Кермит Рузвельт как раз остановился в Лондоне по пути домой из Ирана. Он встретился с британскими коллегами, и те сделали ему необычное предложение. Они хотели, чтобы ЦРУ совершило в Иране переворот, на который сами британцы теперь оказались неспособны, и уже составили то, что Рузвельт назвал «планом боя».

«Британцы намеревались свергнуть Мосаддыка. Более того, они не желали тратить время и откладывать операцию. Мне пришлось им объяснить, что такая кампания потребует разрешения со стороны моего правительства, и я не уверен в успехе. Как я сказал британским коллегам, у нас не было ни малейшего шанса получить одобрение от администрации Трумэна и Ачесона. Республиканцы, однако, могут посчитать иначе».

Британские чиновники так спешили воплотить план в жизнь, что не стали дожидаться инаугурации Эйзенхауэра. Они отправили в Вашингтон одного из своих высококлассных агентов разведки, Кристофера Монтегю Вудхауса, и тот обратился к Даллесу. Вудхаус и другие чиновники понимали, что их аргумент – Мосаддыка нужно свергнуть потому, что тот национализировал британскую нефтяную компанию, – не заставит американцев действовать. Необходимо было что-то еще. Долго думать не пришлось – Вудхаус сообщил американцам, что Мосаддык направляет Иран к коммунизму.

В обычных условиях такое заявить было бы непросто. В Иране существовала коммунистическая партия, известная как «Туде», и она также поддержала национализацию. Убежденный демократ Мосаддык не ограничивал свободу компартии, но никогда не поддерживал ее программу. В действительности он презирал коммунистическую доктрину и неизменно удалял коммунистов из правительства. Американский дипломат в Тегеране, которому было поручено наблюдать за «Туде», все это знал и доложил в Вашингтон, что компартия «хорошо организована, однако не особо влиятельна». Много лет спустя иранско-американский ученый провел тщательное исследование положения «Туде» в 1953 году и заключил, что «тот вид сотрудничества и взаимной поддержки между Мосаддыком и „Туде“, которого опасались американцы, попросту не мог существовать».