Перевоспитать бандита (СИ)

— Преподавать. — Сдуваю с носа розовую прядь и с гордостью смотрю ему в глаза.

Эта профессия должна внушать уважение.

А тут прямо провал. Двойной.

— Преподавать! — выплёвывает он с неприкрытым сарказмом. — Что вы мямлите? Не удивительно, что дети… Рельсы на вас клали.

— Почему это… — Хлопаю глазами.

Всё не так! Дуркует только Вова.

— Потому что «мат здесь неуместен», — иронично копирует Павел мой голос. — В общем, так. Парту завтра заменят. В остальном, вы здесь для красоты или классом руководить? Что вы мне голову морочите? Уж потрудитесь найти к моему сыну подход, — рявкает он и уходит, оставляя меня обтекать.

А я ведь даже ещё про жабу в учительском столе не сказала.

Дома, вернее, у Юрьевной, меня поджидает новый сюрприз. Глядя на собранный чемодан у порога, пока не знаю, плакать или радоваться.

— Пляши, Белехова, нашлось тебе служебное жильё. Да не халупа какая-то, а целый дворец с паркетом. Рядом речка, сосны, луга — пастораль! Если хоромы понравятся, со временем, может, выкупишь.

— В нём кто-то умер? — уточняю скептично, потому что предел местной роскоши — дом с печкой-буржуйкой, туалет во дворе и единственный автобус до райцентра в пять утра.

Если я и проглядела подобное диво, то добровольно его мне никто не уступит.

— Ну что ты. Там живёт глава сельсовета.

— Мне очень не хотелось бы кого-либо стеснять.

— По этому поводу не переживай. Ему ещё срок мотать и мотать. Вот, до детей, наконец, дозвонились, те только рады сдать дом кому-то в аренду, чтоб не простаивал. Сама понимаешь, в нашу глушь особо не рвутся. Так что давай, грузи багаж в повозку, отвезём тебя с ветерком.

— Я, наверно, пешочком. Подышу свежим воздухом… — Сглатываю нервно, заслышав из конюшни инфернальное ржание.

— Ой, всё. Не делай мне мозги. Транспорт экологически чистый, и воздухом подышишь, и ноги не сотрёшь. Вась, где ты там? Запрягай Афанасия! Темнеть скоро начнёт.

Возможно, для кого-то такой транспорт обычное дело, а по мне то же самое, что сигануть с парашютом. Так же страшно встретиться носом с землёй, когда на ухабах колёса подпрыгивают.

Василий прилежно погоняет коня, но тот упорно не хочет скакать быстро. За что я, кстати, Афанасию премного благодарна и даже готова простить «ароматный» проступок. Впрочем, к постоянной тряске быстро привыкаешь. Мы без приключений поднимаемся на холм. Отсюда видно всю деревню: аккуратные деревянные дома, косые оградки, и рыжеватую в закатном солнце реку. Очень атмосферно.

— Приехали!

«Дворец» оказывается одноэтажной деревянной постройкой с вытянутыми ажурными окнами. Двор порос бурьяном по самое колено, и на фоне соседнего дома, где всюду горит свет, выглядит не особо приветливо.

— Может, зайдёте? — предлагаю в надежде, что мне не придётся знакомиться с новым жильём в одиночку.

— Не могу, — честно отвечает Василий, складывая мои чемоданы в траву. — Жена скандалить будет, если задержусь. Без обид.

— Всё хорошо, — заверяю его торопливо. — Я просто волнуюсь немного.

— Боишься, что ли?

— Боюсь.

— Ты это брось. Места у нас тихие. При свете дня посмотришь на дом другими глазами. А до утра можешь и в гамаке под деревом поспать. Ночи сейчас тёплые.

— Подождите! — Быстро срываю охапку васильков у калитки и протягиваю мужчине.

— Афанасию? — выдаёт он, растерянно почёсывая затылок.

— Жене!

— На кой ху… хутор ей мусор в избе? У нас этой дрянью пол-огорода заросло. Еле избавились.

— А вы всё равно подарите. Вдруг эти особенные, — Подмигиваю задорно.

— ЧуднАя ты… — Качает он головой, но букет забирает.

Я оказалась права: в доме находиться невозможно. Спёртый дух давно непроверенного помещения и густой слой пыли говорят в пользу предложенного Василием гамака. Переодевшись в пижаму, наношу на лицо питательную маску из остатков шпината. Если не нагуглю ей альтернативу, придётся ехать в город, пополнять запасы.

Пока кашица из перетёртых листьев впитывается, обустраиваю спальное место пледом, набираю в лёгкие воздух и закрываю глаза. Какой же всё-таки кайф, боже!

Где-то вдалеке, на другом краю деревни, одиноко лает собака, а громкие, невидимые сверчки стрекочут прямо под ногами. Поздние сумерки шепчут шелестом трав. Они пахнут мёдом и древесной смолой. По земле стелется едва уловимый туман. Природа вокруг не спит, но убаюкивает.

И только монотонный скрип со стороны соседнего дома подбешивает. Как лезвием по пенопласту!

Бесшумно шагаю к забору до момента, когда среди яблонь и зелени, в глаза мне бросается до боли знакомый чуб тёмных волос.

Замерев на месте, сощуриваю глаза. Ну не-е-ет... За что меня так?!

И здесь от него нет спасения!

Привстав на цыпочки, негромко, чтобы не напугать, зову:

— Вова.

Ноль эмоций.

— Вовочка… — повторяю громче.

От непрерывного скрипа сводит зубы.

— Хаматов! — теряю терпение.

Вздрогнув, подросток поднимает глаза от земли, такие же ничего не выражающие, как на моих уроках. Только круглее…

Таращимся друг на друга. И по мере осознания они становятся всё больше.

— Ты домашку сделал?! — спрашиваю грозно.

Знаю, что ни черта он ни сделал. Он даже списыванием у отличников себя не утруждает!