Перевозчик

Итак, сначала перевожу твою поэму на прозаический язык. Короче. Жил-был соглядатай-мамлюк. Служил добросовестно, но однажды, пережив личную трагедию, понял, что жил неправильно, и перешел на нашу сторону.

Вот и все, а ты об этом уже больше часа нам долдонишь. Еще успел за это время краткий курс космонавтики провести. Извини, конечно, за нелитературный язык. Да, забыл, не все.

Теперь продолжу уже я, ты как, согласен, Эстебан?

– Давай, давай, – разрешил тот, слегка обиженный и надувшийся.

– Тогда слушайте. Дальше дед внес несколько корректив в действия патриотов. Он сказал, что было бы намного эффективней работать с группами людей, а не так, как вы делали всегда, – индивидуально с простым населением. Хоть и старались выбирать наименее люмпенизированных и более-менее сознательных, но все происходило довольно разрозненно и на виду у соглядатаев.

– Так вот, такие группы даже не требуется образовывать заново – они уже есть. Это военные училища. Надо только научиться их использовать. Вы знаете, что они созданы самими нелюдями и задуманы для подготовки собственной охраны, поэтому вне подозрений. В них при помощи разнообразных тестов и наблюдений за поведением происходит тщательный отбор. А уже в саму охрану берут самых отъявленных подонков, ни о чем не задумывающихся и самых жестоких – из таких получаются самые верные прислужники. Отсеявшиеся определяются в полицию, а некоторые переводятся даже в рабочие. Не прошедших в охрану бывает много, их часто перебрасывают из одного училища в другое. Если иметь там своих людей, можно использовать эту перетасовку в своих целях.

Такой нестандартный, дерзостный ход окажется неожиданным и поэтому обязательно принесет плоды. Наша задача постараться внедриться в училища, что не сложно. Не очень охотно идут туда и аксебаши, и мамлюки, и кто угодно – никого не прельщает вынужденная долгая изоляция от «прелестей» нашей цивилизации. Ведь все четыре училища расположены в пустынных, уединенных местах республики. Кстати, преподавателем или, например, психологом, может быть назначен любой – и аксебаш, и барабанщик, и даже патриот. Только начальником предпочитают иметь мамлюка. И то в одном из училищ, отдаленном и довольно суровом месте, начальник аксебаш.

Вот как раз туда недавно я и попросился и, по слухам, скоро буду назначен. Один мой знакомый, работающий секретарем в распределительном совете по кадрам, слышал разговор председателя Совета (а им является правитель) со своим замом. Председатель спрашивал: «Что-то этого нашего достойнейшего соглядатая потянуло на такое уединение?». Ну и зам объяснил ему, что якобы я после смерти возлюбленной потерял всякий интерес к жизни. Немолодой уж, забросил науку, собирался омолодить пару органов; ему уже начали подбирать донора, но теперь передумал, отказался, наверное, решил уж доживать так, как есть. И правитель сказал: «Да, жалко, конечно. Ну что ж, человек он заслуженный, придется разрешить. Давай подпишу заявление».

И вот, узнав об этом, я и поспешил к вам, господа. Будем готовиться. Вижу по вашим лицам, что не все доверяют мне. Это не страшно, у вас все равно нет иного выхода. Ну а дальше, в процессе работы, постепенно все образуется.

Я долго вас проверял. Вот тут восемь человек, и чтоб больше обо мне и сегодняшнем разговоре никому ни слова. Даже остальным четверым из вашей группы. Они не то что какие-то там предатели, просто не во всем оказались пригодны: кто-то очень мягкосердечен и слишком привязан к семье, а кто-то несколько болтлив. И сегодня, чтобы их задержать, мне пришлось приложить некоторые усилия. Конечно, потом, постепенно и их подключим, но пока воздержимся.

Связь будем держать через Ричарда. На первое время ваша задача стараться приблизиться и к юношеской комиссии, и к училищам. Главное, не спешите, лучше, как говорится, недоспеть, чем переспеть, – это должно стать нашим девизом. Если всю подготовительную работу удастся завершить лет за пять, то это уже будет хорошо. Только после этого начнем действовать, и опять же потихоньку.

И, надеюсь, осуществится моя мечта, успеть до окончательного ухода отомстить нелюдям. Хоть и говорят в ваших кругах, что месть не лучший проводник успеха, но это когда она ослепляет. Меня же она, по-моему, только мобилизует.

– Стоп, стоп! – внезапно оборвал Криса Эстебан. – Ты, я вижу, решил отобрать мой писательский хлеб и сам принялся, по твоему же выражению, долдонить о том, что можно сказать в двух словах. Тогда позволь, и я переведу получающуюся у тебя «поэму» на «прозу». Продолжая говорить твоим прозаическим языком, выходит, что соглядатай, перешедший на нашу сторону, предложил некоторые нестандартные способы действий. Они окажутся неожиданными и поэтому принесут результаты. Иначе говоря, будем готовить погибель нелюдям у них под носом и использовать ими же созданные группы простых людей, а именно военные училища.

Ну вот и все. И если Крис перестанет «долдонить» дальше, то результат семидесятипятилетней работы Николай скоро увидит сам.