Перезагрузка

Милена пробежалась глазами по листам. "Я, Серебрякова Людмила Евгеньевна, такого-то года рождения… Назначена руководителем телевизионного проекта… Деньги были сняты со счета неизвестным лицом и я утверждаю, что это лицо – не я… 26 мая 2006 года на меня было совершено нападение через посредство домашнего компьютера… Я считаю, что нападение на меня и снятие денег со счета произведены одними и теми же людьми"… Коряво написано, конечно, но все правильно.

– Нападение на вас мы в отдельное дело выделять пока не будем, – сказал Толоконцев. – Но все расследуем тщательно, само собой. Вам бы я пока посоветовал вообще не включать компьютер.

– А я его и не включаю, что я, дура, что ли? Только это без толку. Похоже, что креаторам вообще не нужно, чтобы я его включала. Они и так делают с моим компом что хотят.

– Креаторам? – Толоконцев удивленно уставился на Милу. – Это что еще за слово такое?

– Не можете вы этого не знать, – заявила Мила. – Креаторы – те самые электронные преступники, которых вы разыскиваете. Люди, которые могут управлять компьютерами силой мысли.

– Какой еще силой мысли? – майор удивился еще больше. – Вы, Милена, какую-то фантастику мне рассказываете. Силой мысли, скажете тоже… Просто аппаратура у них хорошая.

– Вы что, вправду ничего не знаете? – настал черед изумляться Миле. – Вы – специальная группа по расследованию, и вам не предоставили информацию?! Или вы меня обманываете, либо эти фээсбэшники в конец обнаглели!

– Какие фээсбэшники?

– Павел Сергеевич Шабалин. Вы знаете такого человека?

– Нет, не знаю.

– Он домой ко мне приходил. Представился сотрудником ФСБ, документы показал. Может быть, он жулик какой-нибудь, обманывал меня?

– Ничего у вас в доме не пропало после этого? – с профессиональной подозрительностью спросил Толоконцев.

– Нет, он был настоящий фээсбэшник, – сказала Мила. – Зря я это, про жулика. Я вот что вам скажу, Виктор Алексеевич. Все теперешние события напрямую связаны с тем, что происходило в Нижнем год назад. Речь идет о людях, способных искажать реальность с помощью сетевых технологий. Они чувствуют себя в электронных сетях как рыба в воде, они называют себя креаторами. Обо всем, что связано с креаторами, знаю не только я – вся информация по этому поводу собирается ФСБ. Наверное, у них там тоже особая группа для этого создана. И то, что они действуют сами по себе и не дают вам никакой информации, это, простите, свинство с их стороны! Вы можете как-то связаться с ФСБ? Или они имеют право полностью вас игнорировать?

– Свяжемся, конечно. Игнорировать… Я им поигнорирую! – зло сказал Толоконцев. – Похоже, опять старая история – мы тут землю носом роем, а эти хитрозадые с Малой Покровки снимают пенки и играют в борьбу с международными шпионами. Ладно, Милена, спасибо за информацию. Дальше разберусь сам.

– Я могу идти?

– Да. Будьте осторожны. Если что-то подозрительное случится, немедленно звоните. Можете лично мне звонить. Вот номер моего мобильника.

– Так вы что, даже подписки о невыезде с меня не возьмете? Я же тоже, вроде бы, на подозрении.

– Не возьму. Но вы, Милена, постарайтесь все-таки не уезжать далеко и надолго. Потому что если вы вдруг исчезнете, а потом вынырнете через пару месяцев где-нибудь на том же Кипре, согласитесь, это будет очень подозрительно.

– Не исчезну, – заверила Мила.

* * *

Слава Богу, Милену не арестовали. Но если неизвестные преступники хотели добиться того, чтоб проект сорвался, то своей цели они достигли. Проект закрыли – временно, до выяснения обстоятельств, о чем с извинениями были извещены Волски и Федоров. Само собой, "временно" в этом случае означало "навсегда", потому что Мила была уверена – деньги, уворованные креаторами, не найти уже никому.

Закрытие проекта было бы половиной беды, но случилось и нечто гораздо худшее – свернули "Кремль № 2". Милену вежливо, но с холодной настойчивостью выперли в отпуск – пока на два месяца. Пока… Вместо "Кремля" начало выходить аналогичное ток-шоу – тоже с нижегородцами, тоже посвященное психологическим проблемам, но… Мила пыталась посмотреть первый выпуск новой передачи, и уже через десять минут плакала навзрыд. Кажется, все там было на месте – хорошие декорации, отличный ведущий – профессор педагогических наук, коренной житель Нижнего, умный и интеллигентный. Не было там только самого главного для Милены – ее самой. Ее любимого ребенка отняли у нее, дали ему другое имя и отдали в чужие, пусть даже хорошие, руки.