Перезагрузка

Ближе к вечеру небо скрыли облака, южнее даже начало громыхать, но грозу пронесло мимо, и жара, царившая в последние дни, ничуть не ослабла.

– Пожалуй, тут мы и остановимся, – сказал Андрей, когда стал виден мостик, по которому трасса пересекала речку с поросшими лесом берегами.

Время было еще раннее, особенно для июня, когда темнеет поздно, и они могли идти и идти, но он не хотел искать место для ночлега в сумерках, да еще наспех и с новым человеком в группе.

Да, именно с человеком, как бы тот ни выглядел.

– Я не против, – бросила Лиза.

Палатку разбили в стороне от магистрали, недалеко от реки.

– А что ты ешь, кореш? – спросил Илья, озабоченно разглядывая «колдуна», таскавшего хворост для костра вместе с остальными. – У нас все по-простому, каша да консервы, крови некрещеных младенцев не держим и мяса девственниц тоже… И чем ты ешь, если уж на то пошло, или через задницу жрачку пропихиваешь, типа клизмы?

Андрей ждал, что Рашид разозлится, но тот лишь засмеялся и сказал:

– Облик, в каком я пребываю сейчас, имеет и преимущества – я способен питаться чем угодно, начиная от древесной коры, могу спать на земле, и ни холод, ни сырость мне не помешают…

Прозвучало это несколько высокопарно.

Гречку «колдун» трескал прямо из котелка, используя ложку, извлеченную из нагрудного кармана, а кидал жратву за воротник рубахи. В животе у него при этом что-то ухало и щелкало, так что даже Андрей чувствовал себя не очень уютно, а Лиза и вовсе вздрагивала, едва не промахиваясь мимо рта.

– Во имя Аллаха на ночь вам меня лучше связать, – заявил Рашид, едва они помыли посуду. – В темноте то, что во мне есть не совсем человеческое, может взять верх, и тогда я стану опасен.

– Это мы завсегда. – Илья глянул на Андрея, дождался одобрительного кивка и полез в рюкзак за веревкой.

– И вам так будет спокойнее, и мне проще, – продолжал рассуждать «колдун», пока ему спутывали ноги, затем руки, да еще и приматывали верхние конечности к туловищу. – Кровь не застоится, это не проблема, зато я не смогу причинить вам вреда, даже если… – он вздрогнул, – захочу.

– Первую часть ночи сторожу я, – сказал Андрей. – Потом ты, Илья.

Бритоголовый кивнул, но без особенного воодушевления.

Понемногу стемнело, в небе проявился «Сатурн», сегодня красноватый, точно обсыпанный кирпичной пылью. От речки пополз туман, размывая очертания деревьев, делая их больше, сокращая обзор, понемногу заглушая звуки.

Забравшиеся в палатку Лиза и Илья затихли, Андрей остался сидеть на траве.

Рашид лежал неподалеку, связанный так, что не мог пошевелить и пальцем, и шумно, прерывисто дышал. Разорвать путы или заговорить не пытался, но чувствовалось, что выходец из Вязьмы не спит, наоборот, ночь словно прибавила ему сил и желания действовать.

В зарослях зашуршало, и Андрей решил, что это опять «желтоглазый», и даже поднял автомат. Но никто не появился, не мигнули в сумраке огоньки глаз, а шум понемногу удалился.

Когда повернулся к «колдуну», не поверил собственным глазам – воздух над тем светился, переливался лиловыми, голубыми и белыми дрожащими полосами. Все это походило на крошечное северное сияние, полыхающее в метре от земли.

– Вот это да, – сказал Андрей негромко. – Работаешь лампочкой?

– Не говори… так хуже, – прохрипел Рашид, и в голосе его прозвучала мука, достойная грешника в аду. – Ты тоже светишься, только чисто, но это не видно, ух… Таково правило.

Он застонал, а потом необычайно громко заскрежетал зубами.

Свечение мигнуло и померкло, но во тьме закрутилось, заколыхалось нечто черное – словно исполинское веретено поставили «колдуну» на грудь. Лес вокруг стоянки наполнился звуками: отдаленным плачем, хохотом, надрывным покашливанием, тихим поскуливанием.

Андрей завертел головой, пытаясь понять, откуда все это исходит.

Рашид застонал снова, перекатился с боку на бок, затем вернулся в прежнее положение, и все стихло. Зато туман загустел, стал напоминать белый кисель, в нем задвигались размытые человекоподобные фигуры вроде тех, что порой возникали под «секвойями».

Закружились в хороводе, перешагивая через Андрея и через палатку, неведомым образом просачиваясь между деревьями.

– Врешь, не возьмешь, – сказал Рашид очень отчетливо, а потом забормотал какую-то ерунду.

Продолжалось это долго, и от мельтешения белесых великанов у Соловьева даже закружилась голова. Убедившись, что вреда от них никакого и что это, скорее всего, глюк, он перестал следить за творившимся вокруг безобразием, сосредоточился на слухе – в таком мареве все равно ничего не разглядишь.

Туман сгинул мгновенно, его словно засосало под землю, с ним исчез и морок. Снова обнажилось небо, сползший к горизонту «Сатурн», просвечивающий сквозь кроны деревьев.

Рашид кашлянул и задышал ровно, тихо, как спокойно спящий человек.

Андрей выждал некоторое время, а затем осторожно, стараясь не шуметь, подошел к «колдуну». Включил маленький фонарик и, осмотрев веревки, убедился, что все в полном порядке, путы никуда не делись и не превратились во что-нибудь другое.

Остаток дежурства прошел спокойно. Андрей разбудил себе на смену Илью.