Перезагрузка

– Противно, – я смачно плюнула в сторону. Плевок утонул в сугробе, – жили нормально, воевали, и тут этот… власти ему захотелось. Всё испортить надо. Ладно, Чума, пошли работать. Я, наверное, расскажу командованию…

Мы вышли из-за угла, и Апрель, стоявший с лопатой на груде угля, закричал:

– Эй, вон халявщицы идут! А ну, не прятаться!

Я погрозила ему кулаком.

– Командование не прячется, командование обсуждает стратегические вопросы!

Мы грохнули носилки на землю, и ребята в три лопаты стали наваливать нам уголь.

Что для меня удивительно: люблю я вот такие хознаряды, которые все вместе выполняют. Казалось бы, простой труд, ничего интересного. Кто любит работать? На заводе пахать – каторга натуральная. Дома, чтобы себя прокормить – вроде необходимость, деваться некуда, но всегда мечтаешь отдохнуть.

А вот работать всем вместе, и так, чтобы на общее благо, для всей ГСО – это реально весело. Настроение поднимается. К концу дня я почти забыла про мудачество Кавказа, про все эти мрачные дела. Мы переносили весь уголь в сарай, а часть сразу отнесли в первый корпус, на растопку. Этого и до конца зимы, наверное, хватит, и очень хорошо, потому что запасли мы, честно говоря, не так много.

А ведь надо же ещё и на кухню уголь, печки топить, чтобы готовить.

У всех настроение поднялось от работы. Мы пошли в корпус, весело болтая по дороге. С теми, кто в город возвращался, распрощались на полпути. А мы, несколько человек, дошли до казарм. Только тут я вспомнила о своих намерениях и взглянула на Чуму.

– Я зайду к командованию… если Дану увидите, скажите, скоро приду.

– Иди, не волнуйся! – Чума хлопнула меня по плечу. Я свернула за угол и вскоре постучала в подвальную дверь, там, в небольшом помещении жил Ворон.

Иволга тоже оказалась там, в его квартире. Она жила в городе, но иногда оставалась и здесь ночевать, когда дела было много. Ворон с Иволгой как раз сидели за столом и разговаривали. Перед ними дымились большие кружки – как видно, с чаем.

– А, Маус, садись, – пригласил Ворон. Я уселась. Ворон налил мне отвара из чайника. Отвар был горьким, но главное – горячим. Горячего попьёшь – вроде и есть не так хочется.

– Я мешаю, наверное? – все выглядело так, будто они до меня вели бурный спор, а теперь разом замолчали.

– Нет, не мешаешь. Все нормально, – Ворон взглянул на Иволгу, и та кивнула, – от тебя у нас нет секретов.

– Даже лучше, – согласилась Иволга, – так вот, Маус, мы тут как раз о Заводе разговариваем. Помнишь, ребята спрашивали насчет поддержки.

– Я не то, что против, – пояснил Ворон, – но реально подумай – какие у нас силы? Четыреста с небольшим человек. Пара пушек. Оружия сейчас достаточно, боезапаса тоже, но всё равно. Что мы там можем сделать? Это даже не Горбатый, это вообще смешно… Нас же с вертушек расстреляют – и хоронить будет нечего.

– Я сейчас и не предлагаю, – ответила Иволга, – я в принципе. На потом. И потом, Ворон, понимаешь – если все правильно организовать, то у нас будет не четыреста человек. А все, кто на Заводе сейчас – а это больше пяти тысяч.

– А ты уверена, что они все будут за нас? Им ничего не надо ведь, Иволга. У них зарплата есть. Они семьи кормят. Им рисковать не с руки совершенно.

– Будут, – коротко ответила Иволга. Её пальцы забарабанили по столу, – обязательно будут.

Я молчала. Что тут скажешь в самом деле? Иволга говорит вещи, которые – в глубине сердца чувствую – очень правильные. Зажигают прямо сердце. Но Ворон-то тоже во всем прав. Нет у нас сил. А заводским ничего не надо. Хотя… я вспомнила Витю и его коллег.

– Опасно это все, – произнесла Иволга, – понимаешь? Чем дольше мы сидим, тем больше опасность, что нас разобьют прямо тут. Мы начали движение, разворошили осиное гнездо… теперь просто так жить нас не оставят. Теперь либо движение вперед, либо смерть. И чем дольше мы медлим, тем хуже…

– Можно ещё какую-то цель наметить, – предложил Ворон, – вот Филин довольно легкая добыча. Как думаешь?

Иволга молчала, глядя на поверхность темного чая.

– Ладно, – сказала она, – сейчас я буду в основном на Заводе торчать… как можно больше. Там есть перспективные люди, Маус вот знает. Им надо только объяснить всё хорошенько, а так они уже ко всему готовы. А там посмотрим… Маус, – она подняла голову, серые глаза прищурились, – ты же к нам шла – рассказать чего-то хотела?

– Да, – я кивнула и стала рассказывать все, что случайно услышала сегодня от Кавказа. Ворон с Иволгой переглянулись.

– Опять то же самое, – тихо сказала женщина.

– Вот ещё почему, – кивнул Ворон, – если бы у нас хоть были четыреста человек надёжных… а так вообще неизвестно, что они думают.

Он стукнул по столу ладонью.

– Да дьявол раздери! Зачем мы вообще завязали эту бучу! Работали и работали спокойно… нет, набрали людей зачем-то… организовали чёрт-те что, прямо коммуну военную.

– Ну-ну, – Иволга покачала головой, – ты о чём? Хочешь опять прозябать, как это раньше было? Когда мы и себе реально помочь не могли – не то, что другим?

Себя она, как видно, от ГСО уже не отделяла.