Перезагрузка

Игорь снял замок, сдвинул засов и распахнул ворота. И тут же две гигантских лохматых бестии кинулись на него – не с лаем даже, с оглушительным ревом. Милка взвизгнула и закрыла лицо руками.

Лай внезапно смолк, перешел в дружелюбное поскуливание. Мила открыла глаза и увидела, что две огромные псины радостно лижут Игорю руки. Две кавказских овчарки, каждая размером чуть ли не с медведя. Мила инстинктивно сделала шаг назад, готовясь броситься к джипу и спрятаться в нем.

– Не бойся, Милка. Иди сюда. Познакомься, это Сильвер и Карма. Милейшие ребятки.

– Это ты их в честь Дивова назвал? – спросила Мила, вспомнив вдруг древний культовый роман "Мастер собак".

– Ага, в честь него, родимого.

– А Дивов не против?

– Не знаю, не спрашивал. Надо будет у него поинтересоваться. Думаю, что не против. Пойдем в дом, Милка.

– Не пойду. Они меня съедят.

– Не съедят. Они сытые.

– А кто их кормит?

– Лесник. Он тут рядом живет, в трех километрах.

– Ладно, – сдалась Мила, и пошла к воротам. Каждый шаг давался ей с невероятным трудом. Кавказцев она боялась до одури.

Собаки оказались существами нейтральными – лизать Миле руки не стали, обнюхали ее, покосились исподлобья, – поняли, мол, хозяин, что это твоя девчонка, употреблять ее в пищу непозволительно, – махнули мохнатыми хвостами и поплелись восвояси, лениво переступая широкими лапами. Ну и слава Богу. Не слопали – уже счастье.

– Никогда не замечала в тебе склонностей собачника, – заметила Мила. – Здорово ты с ними управляешься.

– Да какой я, к черту, собачник? Это первые собаки в моей жизни. И вовсе я с ними не управляюсь – тупо их обманываю. Проецирую абстрактный хороший образ, приятный именно для них. Некогда мне познавать особенности нежной псиной психики. Других дел хватает.

– И с людьми ты так можешь – обмануть, заставить себя полюбить при помощи креаторских способностей?

– Легко.

– И со мной так же?

– Нет. С тобой – все настоящее.

– Чем ты можешь это доказать?

– Ничем. – Игорь улыбнулся – неожиданно добро, беззащитно, близоруко. Развел руками. – Ничем, солнышко. Придется тебе принять мои слова на веру. Пойдем, покажу свою избушку.

Избушка впечатляла размерами. Восемь окон по фасаду – по четыре с каждой стороны от центрального входа, выполненного в виде выступающей ротонды с башенкой наверху.

– Знатный домище, – сказал Гоша, с любовью проводя пальцами по потемневшим бревнам сруба. – Когда делали, дерево самое лучшее брали. Лиственница. Такая изба триста лет простоит, не сгниет.

– Очень уж большая изба.

– Это не просто изба. Это больничка была – целых шесть комнат. Заключенных здесь от болезней лечили, и доктор здесь жил, сам из расконвоированных, известный профессор Лев Самуилович Гительсон, сперва – англо-японско-американский шпион, а в последние годы – еще и космополит, врач-вредитель. Слава Богу, уцелел дом. Все остальные повывозили да на дрова разобрали.

– И всего за семь ящиков водки?

– Ага. Просили шесть, но я проявил невиданную щедрость. Что мне, жалко? В правлении лесхоза все напились как свиньи, да что там правление… полдеревни напилось. Потом неделю похмелялись.

– А электричество здесь есть?

– Нет, конечно. И телевизора нет, и Радионета. Никаких технических штучек-дрючек. Все сугубо натуральное.

– Чтобы креаторы не достали?

– Креаторы меня и в городе не достанут, – зло сказал Игорь. – Кишка у них тонка. Кстати, это – моя сауна, – он показал на покосившуюся черную баньку в углу огорода. – Ты, кажется, хотела посетить?

– Уже нет.

– Это правильно, – кивнул головой Гоша. – Все равно туда не зайти – пол провалился.

– И часто ты тут бываешь?

– По мере необходимости, – загадочно сказал Игорь.

– Гош, мне здесь не нравится, – призналась Мила. – Страшно здесь как-то.

– Просто ты городской человек. Непривычно тебе все. Привыкнуть надо.

– Нет, не в этом дело. Аура здесь нехорошая. Вроде бы лес сосновый вокруг, чистая природа, а дышать нечем. Ты сам подумай – десятки лет люди жили здесь, лишенные свободы, в ужасных условиях, многие – невинно осужденные. Мучились, ели баланду, спали в вонючих бараках, работали на износ за пайку хлеба. Болели, умирали. А ты здесь дачу устроил. Ненормальный ты, Гоша.

– А кто говорит, что я нормальный?

– Я хочу домой. Мы сюда надолго?

– Пока не знаю. Смотря как человек себя поведет.

– Какой человек?

– Я же тебе говорил – я приехал встретиться с одним человечком. Поговорить по душам с ним нужно.

– Он тоже сюда приедет?

– Он давно уже тут. Ждет нас не дождется.

– Здесь он? – Мила опешила. – Да ведь замок на двери!

– А это специально. Чтоб человечек дождался и никуда не ушел.

Игорь повернул ключ в скважине, снял огромный замок с колец. За деревянной дверью оказалась дверь стальная – судя по всему, даже бронированная. Игорь набрал комбинацию цифр, вставил ключ в скважину, повернул. Ригели сработали с громким металлическим щелчком, дверь открылась.

– Добро пожаловать, – сказал Гоша и первым шагнул внутрь.