Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)

Стул оказался несколько неудобным, такое чувство, что из-под дермантиновой обивки вытащили прокладку, а на фанерную основу накидали зачерствевших хлебных крошек. То и дело приходилось ерзать, однако «крошки» из-под задницы никуда не исчезали. Сейчас еще вот эту настольную лампу в лицо направит – и вообще комплект для допроса готов. Хотя день все-таки, лампа такого эффекта, пожалуй, не даст.

– До того, как мы начнем говорить о деле, по которому мы с вами встречаемся, вынужден вас огорчить. До сих пор ничего о вашем прошлом нам узнать не удалось. Мы понимаем, как это тяжело – жить, не зная своего прошлого… Ведь где-то есть родные Вам люди, которые с ума сходят, переживают за вас. Мама, отец… может быть братья, сестры… Вы ведь не старый еще человек, вполне возможно, что они живы и не знают, что с вами. Да-а… Как бы мои вот к такой пропаже отнеслись… Трудно, наверное, жить с этим? Кстати, после того, как вас по телевизору показали, никаких звонков, писем, попыток связаться не было? Может, сами что-то вспомнили?

– К сожалению, нет, – тяжко вздыхаю и делаю грустные глаза.

Это что, меня по этому поводу сюда вызвали? А с другой стороны, если у МВД ничего не получается, естественно, попросили помощи у коллег, а то мало-ли, вдруг шпиен, а они не проинформировали. Хотя он вроде про какое-то дело говорил…

– Но вы, Сергей Андреевич, не расстраивайтесь, мы о вас не забываем, ищем по всем фронтам, как говорится. Одно с уверенностью уже можно сказать – в поле зрения правоохранительных органов вы раньше не попадали. А это уже немало! Вы только представьте, известный писатель, композитор… Да не скромничайте!

Я попытался отмахнуться от этих похвал, но Макеев воспринял это как излишнюю скромность.

– Известный. Хотя, жену, Сергей Андреевич, вам по популярности еще надо догонять, – улыбнулся он, и вдруг пропел, – Миллион, миллион, миллион алых роз… Читал ваши «Крейсера» и «Печальный детектив». Сильно, талантливо! «Марсианина» домой принес, так не поверите – в драку с сыновьями! А книги о родном крае! Ах, как они нужны для подрастающего поколения, для воспитания любви к Родине! Вы – настоящий патриот!

Макеев вдруг встал и снова протянул мне руку.

– Благодарю вас от чистого сердца! Надеюсь, что и дальше будете нас радовать!.. Так вот, представьте, известный писатель – и вдруг оказался бы каким-нибудь мелким жуликом. Ладно бы бывшим, уже искупившим свою вину, а если бы находящимся в розыске? Понимаете? Вот! К счастью, ничего! А если что и было, то так… ничего серьезного. Кто, как говорится, без греха, пусть первый кинет в меня камень… Так что, на этот счет можете быть спокойны!

Это он что, так тонко намекает на 10 тысяч, полученные от Чарского? Или про мои похождения с джинсами и пакетами? Я невольно сглотнул, стараясь больше ничем не выдать охватившего меня волнения. Эти ребята могут прикидываться простачками, но наверняка запоминают каждый жест, каждое мимическое движение собеседника, и делают соответствующие выводы.

– Большое спасибо, Юрий Федорович, за проявленную заботу.

– Вообще, Сергей Андреевич, объект вы сложный. Знаете, ваши произведения специалистам показали, так говорят, что стиль у вас очень неровный. Как-будто каждое произведение разным человеком написано. А вот речь наша, пензенская. Никаких сомнений. И как это у вас получается? Я имею в виду ваше литературное творчество… Не поделитесь секретом?

– Хотите верьте, Юрий Федорович, хотите нет, но сам теряюсь в догадках, как так происходит. Словно все само по себе, одно за другое цепляется. Раз – и в голову пришла идея книги, два – стихи, три – мелодия… Только успевай записывать. Не иначе меня точно кто-то по башке саданул, после чего потерял память, но приобрел поразительные способности. Вы знаете, мне кажется, что когда приходит идея нового произведения, я как будто растворяюсь в нем и становлюсь уже не собой, а кем-то, кому эта тема очень близка. Этот кто-то и пишет. Отсюда и скорость написания и подробности, о которых вроде и знать-то не мог. И тут, скорее всего, не последнюю роль играет моя амнезия. Ведь, по сути, я и сам не знаю кто я. И как должен писать…

Вот выдал, сам от себя не ожидал. Зато более-менее приличная отмазка, что тут еще придумаешь?

– Да, наверное, – подозрительно легко согласился Макеев. – Мало мы еще знаем о человеческих возможностях. Плохо только, что и с этого бока не получается вам помочь. Но со всей ответственностью обещаю, мы о вас, Сергей Андреевич, не забудем! Понадобится – будем и год, и десять, и двадцать лет ваши корни искать! Будьте уверены и работайте спокойно.

«Во порадовал! Живи, говорит, и помни. Большой брат следит за тобой!» – промелькнуло у меня в голове. А чего я, интересно, от них ждал? Сидел бы, не высовываясь, грузчиком в овощном, и заботы такой уж точно не имел. Так ведь нет! Славы захотелось! О судьбе страны забота гложет.

Однако, кто предупрежден, тот вооружен! И за это спасибо. А по письмам Щелокову и Ивашутину тишина. Не прячет ли он туза в рукаве? Счас ка-а-ак…