Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)

В том числе меня снова посетила мысль о подпольном производстве пакетов. Книги книгами, а пакеты с картинками – это возможность сразу пощупать купюры, в обмен на товар, а не через неопределенный срок. И не обязательно, наверное, обустраивать целый цех, наверняка существует возможность лепить такие пакеты кустарным способом, поштучно. А вот у кого бы узнать, как это делается…

Этот вопрос я задал и Валентине. Она обещала подумать, поспрашивать знакомых, может, кто-то и поможет с реализацией моей затеи.

– Если бы ты решил начать не с джинсов, а с пакетов, то я могла бы подключить Жанку. У нее на барахолке куча связей, я уверена, что и по этой теме она бы помогла. Но сейчас, сам понимаешь, после истории с цыганами я с ней не общаюсь.

– Мда, по большому счету ты потеряла подругу из-за меня…

– Не пори чушь, Сережка. Друзья, сам знаешь, познаются в беде. Нас, как ты говоришь, кинули, а она язык в одно место засунула, хотя могла бы при желании заскочить в магазин и сразу мне все рассказать. Нужны мне такие подруги? То-то и оно!

Менее чем через неделю Валя вышла на человека, способного помочь в этом вопросе. Человека звали Костей, это был вчерашний выпускник политеха, работавший в проектном институте, но основной доход он получал от мелкой фарцы. На встречу с Константином я поехал лично. Наше деловое свидание состоялось в коктейль-баре, называвшемся в народе, как я выяснил, «Три ступени». А все потому, что прежде чем попасть внутрь, нужно было преодолеть ведущие вниз три ступеньки. Именно здесь собирались иностранные курсанты артучилища, все больше венгры, хотя и темнокожие попадались, и тут же между ними и местной фарцой нередко проходили сделки. Костя был одним их таких фарцовщиков.

Нужный мне персонаж я узнал сразу, как мне его Валентина и описывала. Это был невысокий, узкоплечий молодой человек в потертых джинсах, с волосами до плеч, прятавший глаза за темными стеклами очков, хотя в баре царил полусумрак.

Поздоровались, заказали по чашке кофе и вазочке с пломбиром, после чего я объяснил собеседнику, что хочу заняться кустарным производством пакетов, но не имею представления, как это делается.

– Знаю я человечка, который клепает у нас в Пензе такие пакеты, – негромко ответил Константин, ложечкой помешивая сахар в чашке. – Только какой мой интерес?

– Ты же реализацией занимаешься? Какой процент берешь? Пятьдесят процентов с прибыли? А я как производитель буду в плюсе?

– Само собой, иначе какой смысл этим вообще заниматься? Допустим, себестоимость одного пакета три рубля, я толкаю его по десятке – и беру себе с прибыли 3.50. Остальное все твое, то есть те же самые три пятьдесят. Учти, десятка – это минимум, а так я обычно пакеты по 15 рупий толкаю.

– Рупий?

– Ну рублей, это сленг такой… Короче, с 10-рублевого пакета твоя чистая прибыль тоже составит три с полтиной. А с 15-рублевого пакета при себестоимости в ту же трешку ты получаешь уже

– А если ты толкнешь пакет за пятнадцать, а мне скажешь, что он ушел за десять?

– Так мы заранее все по цене обговорим! Не волнуйся, я своих людей не кидаю, если рассчитываю на долгое и плодотворное сотрудничество. Согласен?

– Хм… Ну, ладно, по рукам!

Костя допил свой кофе, принялся за подтаявшее мороженое.

– В общем, в Доме быта у меня есть знакомый, Михалыч, работает сапожных дел мастером, а втихую пакеты клеит. Послезавтра планирую заглянуть к нему за партией, взять на реализацию. Есть у него слабость – любит заложить за воротник. Но в целом меру знает, иначе я бы с ним не связывался, да и на своей работе он бы не задержался. Так что выражение «пьет как сапожник» не про него. Короче, если хочешь что-нибудь выяснить – идем со мной. Только захвати пузырь «Посольской». Обычно ею дам спаивают, но у Михалыча к ней почему-то особый респект.

Гляди-ка, продвинутый фарцовщик, я-то думал, что слово «респект» – то бишь «уважение» – в обиход вошло в 21 веке. Ан нет, вот живой носитель, можно сказать, сидит передо мной в 1975-м. Ну для него, наверное, это считается круто, в разговоре, особенно в компании ровесников, ввернуть иностранное словечко.

В назначенный день встретились возле черного входа в Дом быта. Я держал в руке завернутую в плотную бумагу бутылку «Посольской» за 4 рубля 42 копейки, и немного волновался. А ну как сейчас этот Михалыч даст мне от ворот поворот?

– Не мандражируй, все нормально будет, – успокоил меня Костя. – Ты, главное, сразу пузырь доставай, Михалыч всегда разговорчивее становится, как водяру увидит. А уж после первой ты хоть веревки из него вяжи. Я с вами пить не буду, мне особо у Михалыча светиться не резон. Товар заберу – и аревидерчи…

В этот момент с той стороны черного хода раздался шум, дверь распахнулась, и из сумрачного проема показалась усатая голова с всклокоченной шевелюрой.

– Здорово, Костян! – просипела голова. – Ты уже здесь… А это кто с тобой?

– Привет, Михалыч! Это Серега, у него к тебе дело есть. Давай зайдем, там и поговорим.