Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)

Валя немного прибалдела от таких цен, но потом махнула рукой. Мол, если снимки будут хорошие – денег не жалко, еще заработаем. Ну а что, кину Слободкину песню-другую – и пусть радуется. Да и с журналов время от времени капают гонорары. Вон «Марсианина» уже собрались издавать отдельной книгой, звонили из издательства, просили подъехать, согласовать условия договора.

В тот же вечер нащелкал дома целую катушку пленки, и тут же отправился проявлять в ванную, предупредив соседей, чтобы в ближайшие минут тридцать не вздумали мне мешать, иначе пленка засветится.

Пленка на бельевой веревке высохла относительно быстро, и чтобы не откладывать на утро, я тут же принялся печатать снимки. Ближе к полуночи работа, наконец, была закончена. Да уж, немцы есть немцы, даже при всей моей косорукости и непрофессионализме снимки получились великолепного качества.

Пока я занимался выпиской жены из роддома и осваивал фотоаппаратуру, на афишных тумбах города уже появились плакаты с портретом Высоцкого. 12-го и 13-го концерты начинались в семь вечера, а в воскресенье – в 12 и 16 часов. Причем Высоцкий появлялся во втором отделении, а в первом выступал какой-то местный ВИА. Сходить, что ли… Интересно, почем билеты?

Однако тащиться в одиночку, оставив жену с ребенком дома, не очень-то хотелось. В итоге решил, что можно обойтись и без концерта Высоцкого. Но вот сам Владимир Семенович решил, что без меня ему почему-то будет в Пензе затруднительно.

Звонок в овощном магазине раздался в день первого концерта Высоцкого, едва я только успел разгрузить утреннюю машину.

– Але, Сергей Андреевич? Это Кацман, Яков Борисович, директор филармонии. Мы сегодня с товарищами встретили утренним поездом Владимира Семеновича, так он интересовался каким-то грузчиком, с которым познакомился в Москве. Очень хотел с ним встретиться. Я, признаться, и понятия не имел, что это вы, пока мне не подсказал администратор артиста Валерий Павлович. Хорошо, что вы ему свой номер оставили, вот по нему сейчас и звоню. Сможете подойти сегодня на репетицию к трем часам дня в филармонию?

– Сейчас определимся… Татьян, у нас во сколько машина должна прийти? В четыре? Але, Яков Борисович, к трем смогу подойти, но к четырем обязан быть в магазине, иначе машину разгружать некому будет. Так что много времени Высоцкому уделить не смогу.

– Ну это вы уже сами там с Владимиром Семеновичем решите. Главное, что я вас нашел. В общем, буду рад вас видеть в три часа у нас в филармонии. На вахте предупрежу, чтобы провели за кулисы.

Без пяти три я распахнул двери филармонии, располагавшейся в те годы на перекрестке улиц Московская и Кураева. Чаевничающая бабуля с повязкой на рукаве, узнав, что меня пригласил лично ее начальник, окликнула изучавшую график концертов девушку в сарафане и кокошнике:

– Снежанка! Ну-ка проводи товарища к сцене, там его Яков Борисович ждать должен.

Еще двигаясь коридорами, услышал знакомый хрипловатый голос, усиленный динамиками. «Раз, раз. Закусочная, сосисочная…» Похоже, Владимир Семенович знакомился с акустической аппаратурой.

Вскоре сквозь широкую щель между кулис я увидел кусок сцены и на ней барда, продолжавшего пока только выговаривать специфические слова и фразы.

– Товарищ звукорежиссер, как вас зовут?

Из будки с другого конца зала раздалось невнятное бормотание, но Высоцкий вроде бы расслышал, что хотел.

– Алексей, если можно, убавьте пожалуйста высокие частоты, а низкие, наоборот, прибавьте… Раз, раз… Падал ниже земли, что ж вы, кони мои привередливые, как четыре стены… Так, хорошо, и средние немного добавьте. Идет охота на волков, идет охота… Вот, вот так и оставьте! А сейчас с гитарой попробуем.

– Яков Борисович, – тронула за рукав Снежана низенького толстячка с большой залысиной, обрамленной черными, кучерявыми волосами. – Это к вам.

Обладатель залысины и крупного носа обернулся в мою сторону, смерил меня взглядом, затем неожиданно широко улыбнулся:

– А вы, наверное, тот самый грузчик, Сергей Андреевич?

– Угадали, он самый.

– Валерий Павлович, – обратился он к пробегавшему мимо щекастому, курчавому мужчине с солидной щелью в зубах, как у Пугачевой. – Губернский пришел, которым Владимир Семенович на вокзале интересовался.

– А-а, тот самый грузчик? Очень приятно! Валерий.

– Сергей, – я пожал протянутую руку.

– Сейчас Володя закончит репетировать, тогда пообщаетесь.

Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец Высоцкий снял с шеи ремень гитары, и с инструментом в руках направился в нашу сторону. Увидел меня, улыбнулся и протянул руку:

– Пришел все-таки! Сергей, если я не ошибаюсь?

– Угу, Сергей Губернский.

– Вот, товарищи, человек работает грузчиком, а между тем пишет книги и песни. Познакомились в Москве на квартире у одной хорошей знакомой. Можно сказать, благодаря ему я и приехал с концертами в Пензу… Сергей, ты сам-то как, почтишь своим вниманием мои выступления? Один придешь или с женой?

– Жена только что из роддома выписалась. С мальцом сидит, ей сейчас не до концертов.

– Поздравляю! Первенец?

– У меня да, у жены второй. Дочка у нее уже взрослая.