Перезагрузка. Перепиши свою историю – измени жизнь

Из анализа сотен семинаров, которые я провел, и историй тысяч человек, с которыми я работал, я понял, что просить людей выйти за свои рамки и выяснить, что же работает, а что нет в их жизни, как они проживают ее, как складывалась их история все эти годы, – непростая задача. Рыба проводит всю свою жизнь в воде, не зная об этом. Мы знаем о себе больше, чем рыбы, и поэтому должны предпринимать более активные действия. Когда Стив Б., о котором шла речь в начале этой главы, у которого, казалось, есть все, в пятьдесят три года осознал фундаментальную ошибку в своей истории – что его внутренний голос принадлежал не ему, а его отцу, что десятки лет он жил не своей жизнью, что он испытывает так мало радости, хотя поводов радоваться более чем достаточно, – он не выдержал. Он плакал как ребенок. На довольно долгое время он оказался дезориентирован. Он потерял одну из самых важных составляющих жизни – свою индивидуальность. Очень многие из тех, с кем я имел честь работать, испытывали столь же бурную реакцию, когда впервые понимали, насколько «некорректной» стала их история, что маршрут создавался не ими самими, хотя они и следуют по этому ошибочному пути. На второй день семинара я спрашиваю группу, обнаружили ли они предыдущей ночью, когда делали свое домашнее задание (описание своей старой истории), подлинный голос, который диктовал им, что писать, и был ли это их голос. Практически в каждом классе несколько человек поднимают руки, чтобы подтвердить, что они нашли этот голос, и сообщить, что он принадлежит их матери или отцу (иногда проникающий голос принадлежит учителю, священнику или другим членам семьи, но в большинстве случаев это родительский голос). «Наш мозг – ценный выдумщик, ткущий ковер воспоминаний и ощущений, детали которых настолько убедительны, что их недостоверность выявляется редко, – пишет психолог Дэниэл Гилберт в своей честной и проницательной книге Stumbling on Happiness (“Спотыкаясь о счастье”[17]). – Каждый из нас – фальшивомонетчик, который печатает фальшивые долларовые банкноты и затем счастливо расплачивается ими, не зная, что он и преступник, и жертва хорошо налаженного мошенничества».

Вам может показаться, что все исходящее от вас является вашими собственными формулировками, но, возможно, это не так. Лучше относиться осторожно даже к собственным идеям и словам, пока не выяснен их источник. Нам было бы полезно обратить внимание на подкупающий скептицизм литературного критика Маршалла Маклюэна, который однажды сказал: «Я отнюдь не всегда согласен со всем, что говорю».

Как ваши ценности и убеждения влияют на ваши истории

Перед тем как писать новую лучшую историю, вы должны узнать, кто вы есть.

Ничто не свидетельствует лучше о том, кто мы есть на самом деле и как мы воспринимаем мир, чем наши основные убеждения и ценности. Эти убеждения и ценности неизбежно выступают объективами или фильтрами, через которые мы рассматриваем наш сенсорный опыт. Многие из наших наиболее часто встречающихся историй, не говоря уже о самых безапелляционных и негибких («Доверять людям нельзя»; «Бог есть»; «Бога нет»; «Предоставление преимущественных прав – просто другая форма нетерпимости»; «Предоставление преимущественных прав не только оправданно для ущемленных меньшинств, но и приносит пользу обществу в целом»; «Эвтаназия может быть актом милосердия»; «Эвтаназия берет на себя функции Бога» и т. д.), могут вести к глубоко запрятанным ценностям и убеждениям. Чтобы понять, насколько сильно убеждения и ценности влияют на то, как мы создаем истории, давайте обратимся к одной из наиболее сложных тем человеческих взаимоотношений – политике. И пока наши рукава засучены, изучим различные точки зрения на одну из самых острых тем для американцев на начало 2007 года – войну в Ираке.

Вторжение и текущая тяжелая ситуация вокруг него разделили страну по историям, которые мы рассказываем. Истории о президенте Буше варьируются от тех, которые выставляют его героем, до тех, которые представляют его преступником. Истории собственно о войне – от тех, которые изображают ее неизбежной, необходимой, которая должна была случиться (лучше сейчас, чем потом), до тех, которые представляют ее безответственной, даже злонамеренной. Послушаем соответствующие точки зрения двух американцев, Роберта К. и Дианы Р. Сначала Роберт: