Перезагрузка (СИ)

Зверь выскользнул наружу из подъезда и растворился в темноте. Ребята открыли банку с тушенкой и гречневой кашей и по очереди лазили туда ложками. Стасу кушать не хотелось, он продолжал прислушиваться, перебирая в голове полученную от Гуся информацию и размышляя на тему возможности выкрутиться без потерь из сомнительной истории. Тот уверял, никто выбираться наружу не собирается. Врачи боятся. По его словам, мало пережить первую ночь, вышедшие наружу позже тоже не задерживались на этом свете. То есть так было прежде. Кажется в последнее время уже такого нет, но кому захочется на себе проводить испытания? По любому никто не стремится уехать. Шансов найти желающих ноль. Просто мэр не в курсе. Это ж слабое место и люди в подземелье о нем не распространяются. Поэтому любую документацию, оборудование, технологии, лекарства и советы он, Гусь, предоставит. В обмен на сущую мелочь в виде парочки покойников. Сменить власть и пустить его внутрь. Для этого соглашаться на предложенные условия, ведь зачем-то приезжие нужны в бомбоубежище.

Во времена до Катаклизма Стаса мало волновали научные достижения Союза. То есть существовала неизвестно из каких источников уверенность в общей прогрессивности и высоком уровне, но конкретно не интересовался. Может и к лучшему. Меньше знаешь - лучше спишь. А то выслушаешь такого Гуся, лично охранявшего государственные секреты и тошно становится. Вопреки подписанной в 1972 году Конвенции по биологическому оружию СССР продолжал грубо нарушать ее положения. Это всплыло после бегства на Запад одного из участников программы.

Начиная с1986 года американцы требовали открыть наши объекты для посещения. Где-то в 1988 году игнорировать уже не выходило и Горбачев решил убить сразу двух зайцев. Официально прикрыл все работы по созданию и накоплению биологического оружия, а потихоньку заархивировал штаммы бактерий с вирусами и документацию на хранение. Вдруг в будущем получится извлечь и возобновить исследования. Ну там чума неубиваемая или сибирская язва.

Конечно несколько десятков предприятий и тысячи прекрасных специалистов должны были переквалифицироваться на гражданские разработки. Многие из них трудились 'втёмную', 'по легенде', то есть их не информировали о том, что они фактически участвуют в военной программе. Казалось бы, ничего ужасного. Фактически начался развал. Прежние начальники не умели и не хотели жить на самоокупаемости, пытались вышибить из казны дотации. Государство старательно отворачивалось, изображая недоумение. Зарплату не платили, оборудование разворовывали, многие уезжали на тот же Запад или искали другую работу.

Вобщем нормальные 90е. Мало кто умудрился остаться на плаву. Тарасов сумел сохранить Институт и кадры. В отличие от других он реально наладил производство лекарств. Выпускали антибиотики, онкологические средства, инфузионные растворы, противовирусные препараты, инъекционные растворы. Еще у него была фирма 'Травы Байкала', занимающаяся вытяжками лекарственных растений и несколько аптек. Именно в ней и подвизался когда-то Гусь, вернувшись из очередной неплохо оплаченной командировки с пулей в груди. Он прежде в Институте хранил секреты Родины, но в связи с исчезновением борьбы с империализмом попал под сокращение. Требовалось на что-то жить после госпиталя, сожравшего немалую часть отложенных накоплений и возобновил старые контакты.

Прямо он ничего не объяснял, однако по общему смыслу и так ясно: чем-то понравился начальнику и тот его к себе приблизил. На практике Тарасов был не ученый, обычный администратор, сумевший в смутное время подвинуть оказавшимися беспомощными академиков и севших в кресло директора. Практически он приватизировал Институт, но при этом давал возможность творить настоящим талантам и неплохо их кормил. А потом умудрился и второй раз поднять из руин, сделав Институт нейтральной зоной, необходимой всем и каждому.

Прежде Гусь как раз и занимался внешней охраной от всех и всяческих мародеров, создав свою группу из выживших в Перегрузке. Пока у него не начался конфликт и на него не натравили другую банду. Гусь оказался шустрее и наведя могильный порядок попытался взять за глотку бывших товарищей. Все это крайне дурно пахло и имело смысл выслушать и вторую сторону, прежде чем принимать столь ответственное решение. Вдруг заказанные бывшие друзья как раз правы и лучше?

Пусто, доложил Шарыч, вернувшись через час. Поведение не оставляло сомнений. В здании был запасной ход в бункер, о котором знали очень немногие и использовали крайне редко в пиковых ситуациях. Считалось, живущим на поверхности о нем неизвестно. Может так и было, патрули и засада отсутствовали. Уже хорошо, убивать никого не придется. Очень не хотелось. Буквально до крайности. О чем бы не договаривались с Гусем, а отреагировать на гибель своих ребят он обязан. Иначе не поймут.