Пережить зиму в Стокгольме

Сказав это, она умолчала о картинке перед глазами: женская сумка, голубой мяч. Она не знала, откуда она взялась. Просто это вдруг встало перед глазами. Да, говорит Эмм. Его мать утонула. Или утопилась, добавляет он. Вскрытие ничего не прояснило. На пляже нашли ее сумку, и только гораздо позже — тело. Рассказав это, Эмм долго лежит молча, смотрит в темноту. Она не знала, что ей думать. Был ли голубой мяч? Он ничего об этом не сказал. А она не стала больше спрашивать.

МАТЬ:

ее собственная мать. Полная жизни, стремительная, бурная, как поток или водопад. Талантливая. Всегда с виолончелью у колен. Волосы убраны назад, широкий лоб открыт. Смычок поднят. И незабываемый глубокий звук виолончели. Такой ей хотелось помнить маму. Красивый инструмент. Когда его слушаешь, из глубины живота поднимается темнота и вибрирует по всему телу. Мать еще ребенком проявила необычайную музыкальную одаренность. Получила хорошее образование, была нацелена на успех. Возможно, ее родители, ее отец рассчитывали, что ей удастся осуществить их собственные мечты — оставить свой след. На нее возлагали большие надежды. Возможно, слишком большие. Девочка с виолончелью стала бояться браться за сложное, бояться выступлений на публике. Начались приступы панического страха. Стены качались. Расшатанные нервы, как это называлось. Несчастная любовь в юности, подробности никому не известны. Многие были очарованы ею. Она сказала «да» молодому человеку, настойчиво просившему ее руки, плененному ее красотой, ее сверкающей значимостью. Может, и виолончелью.

МЕЛЬЧАЙШИЕ ЧАСТИЧКИ МИРОЗДАНИЯ

Он не был музыкален. У него была другая страсть: элементарные частицы, физика. Каждый отдавался своей страсти, не понимая другого. Родился ребенок, денег стало не хватать. Мать давала уроки музыки на дому. Но у нее не хватало терпения на учеников, она даже часто плакала. Только те, кто жили с ней рядом, видели, насколько она уязвима. Для понимания сущности развития важно знать закон сохранения энергии. Энергия не исчезает никуда, она переходит во что-то другое. Сильная энергия, как у виолончелисток, может уходить внутрь и разрушать собственную личность. Она искала что-то большое, важное, а что нашла? Бетонные стены и крик ребенка. Тревогу, державшую ее костлявой рукой. Откуда идет это беспокойство, не понимали ни она сама, ни юноша, ставший ее супругом, ни кто-либо другой. Муж пытался справиться с ее тревогой удвоенной заботой, иногда ему это удавалось. Он был добр, терпелив, обаятелен, он утешал. Это было послевоенное, прагматичное, лживое и благополучное время. Энергия, а точнее, ядерная физика сделала отца востребованным специалистом. Они часто переезжали — новые школы, новое окружение, и всегда с ними переезжала виолончель. Она ехала с ними и в каюте парохода в Америку. Отец в душе продолжал быть мальчиком. Наверное, он так и хотел. Может, у него не было выхода. Столько страстей вокруг — а он стоял в стороне. Страдания окружающих он всерьез не принимал.